Границы и маркеры социальной стратификации России XVII–XX вв. Векторы исследования - стр. 100

. Соответственно, для слова «член» в качестве одного из значений приводилось следующее: «Всякой из составляющих какое-либо общество или сословие. Член Синода. Член Совета. Член Академий»[330]. Фактически «сословие» означало некий коллективный орган или упорядоченное объединение, которое могло выступать как единое тело, корпус. М. М. Щербатов использовал это понятие в схожем значении, распространив его на социальную группу, обладавшую наследственным правовым статусом. Это было им сделано специально, чтобы подчеркнуть корпоративность дворянства, его способность выступать как субъект. Именно дворянство, обладавшее не только наследственным правовым статусом, но также и органами самоуправления, по Щербатову, следовало определять не только как «состояние» или «государственный чин», но и как «сословие». Соответственно, он начал использовать слово «сословие» как специальный термин, общее социальное понятие, чтобы подчеркнуть корпоративность большой социальной группы.

Если говорить о языке имперского законодательства, то слово «сословие» и его использование для описания корпоративности социальной группы фиксируется в законодательных актах с начала XIX в. В этом была своя логика: первоначально «сословие» использовалось представителями правящей элиты для осмысления своей корпоративности как членов дворянства, и лишь потом пришло время его нормативной фиксации. Кроме того, с начала XIX в. постепенно уходило понятие «государственный чин», которому все больше предпочитали понятие «состояние».

В связи с этим следует указать на некоторые наброски, подготовленные А. Н. Радищевым в 1801–1802 гг., который при Александре I был привлечен к работе в Комиссии сочинения законов, до некоторой степени унаследовавшей функции Уложенных комиссий XVIII в. В одном из набросков, приступив к рассуждению о том, как упорядочивается социальное, Радищев писал: «Лице соборное или нравственное, и потому отличествует от лица единственного, что единственное потому лице, что оно есть таково само по себе, и права его изтекают из сего положения в обществе; соборное же лице есть не инако, как в следствие постановления, и права его основание имеют в постановлении»[331]. Итак, зафиксировав, что существуют отдельные индивиды и индивиды, соединенные в тела, т. е. корпорации, он указывал: «Общество всякое есть лице в смысле закона, но состояние, на которое разделяется народ, не есть лице; ибо права людей, к какому-либо состоянию принадлежащих, есть право каждого особо, но не состояния вообще». При этом Радищев счел возможным уточнить, что «если бы права принадлежали состоянию, в соборном его лице, то оно было бы сословие государственное, чего в России нет»