Граница России – Черное море. Геополитические проекты Григория Потемкина - стр. 35
Данная Кизеветтером характеристика проектов Потемкина особенно заслуживает нашего внимания: «Умственная даровитость Потемкина бросается в глаза… Но было бы чрезвычайным преувеличением приписывать этим планам значение открытия новых горизонтов в области государственной политики… Практическое здравомыслие, соединенное с гуманными побуждениями… еще не образующая гениальности… Так называемый «Греческий проект» был написан не Потемкиным, а Безбородко. Мысли, легшие в его основу, высказывались еще Орловыми до начала фавора Потемкина, и Потемкин относился к этим мечтаниям гораздо сдержаннее Екатерины»[72].
Следует все же выбрать что-то одно: либо «необузданная фантазия», либо «относился гораздо сдержаннее Екатерины» – ведь речь идет об одних и тех же планах. Не видим причин ставить в вину Потемкину то, что он более реалистично, чем Безбородко, смотрел на возможности привлечь европейские державы к разделу турецких земель. Ведь именно сугубый прагматизм светлейшего князя обеспечил осуществление его планов в отношении Крыма. Именно продумывание мельчайших деталей, в котором Кизеветтер по незнакомству с документами отказывает светлейшему князю, именно отсутствие всякого рода дилетантизма и инфантилизма при осуществлении государственных дел, стоящих крови и денег, отличает особый, державный почерк Потемкина. В вопросах власти, администрации и военного управления Григорий Александрович был прежде всего профессионалом.
В то же самое время, когда Кизеветтер писал «Исторические силуэты» в Праге, в Советской России продолжает свою работу по изучению екатерининского царствования известный историк Яков Лазаревич Барсков. Еще в начале XX в. он занялся исследованием писем и записок Екатерины II и Потемкина. Тонкий знаток эпохи, допущенный к разбору рукописей дворцового архива и имевший доступ к недосягаемым для большинства ученых историко-литературным материалам, он много и плодотворно занимался изучением литературной деятельности Екатерины II и ее эпистолярного наследия[73].
Исследуя переписку Екатерины II, Барсков не обошел вниманием и послания императрицы к своим фаворитам. В 1918 г. выходит в свет подготовленная ученым еще до революции публикация «Письма имп. Екатерины II к гр. П. В. Завадовскому»[74]. Эта работа как бы предваряет собой более сложное и обширное исследование писем и записок Екатерины II к Потемкину, к которому Барсков приступил несколько позже.
К 1932 г. работа Якова Лазаревича была закончена, и он попытался напечатать собранный им материал. Барсков обратился за помощью к В. Д. Бонч-Бруевичу, организатору и первому директору Государственного литературного музея в Москве. В собрании Бонч-Бруевича сохранилась корректура предложенных ему Барсковым «Писем Екатерины II к Потемкину»