Граница - стр. 11

Долго дожидаться, что будет дальше, ему не пришлось. Буквально через несколько минут снова послышался лязг ключа в замке. Сердце застучало быстрее. Он напрягся, подвинулся по полу к стенке и, прислонясь к ней спиной, приготовился. Дверь открылась, и в тускло освещенную комнату вошли трое. У одного в руке была старинная черная сумка, какая бывает у врачей, а в другой – горящая керосиновая лампа, которой он, войдя, осветил мальчика. Двое других были вооружены пистолетами-пулеметами, стволы которых они наставили на мальчишку.

Дверь за ними закрылась, и в замке щелкнул ключ.

– Встань, – скомандовал один из тех, кто был с оружием. – Раздевайся.

– Что? – растерянно переспросил мальчик; после бега он еще был слегка заторможен.

– Вставай, говорю, – рявкнул тот, – и скидывай свои тряпки.

Мальчик поднялся на ноги. Говорил с ним тот самый, который закинул его к себе на лошадь. На вид мужчине было около сорока лет, он обладал средним телосложением, но физически был явно очень силен. На суровом лице выделялся ястребиный нос, глубоко посаженные темно-карие глаза смотрели настороженно. Он производил впечатление человека, который не знает, что такое улыбка. Казалось, улыбка способна разломить его лицо пополам. На нем были линялые джинсы, коричневые рабочие ботинки, серая рубаха с закатанными рукавами, а на голове замызганная темно-синяя бейсболка. Лицо заросло каштановой с проседью бородой. С левого плеча свисала кобура для ношения его смертоносного оружия. На левом запястье – видавшие виды часы без стекла.

– Смелее, сынок, – мягко проговорил человек с врачебной сумкой.

Он был старше остальных, ему было где-то за шестьдесят; седовласый и чисто выбритый, худой и одетый куда более опрятно, чем его спутники: на нем была синяя рубашка и выцветшие брюки защитного цвета. Видно было, что он старается придерживаться привычек прежней жизни. Лицо его, наверное, некогда было дружелюбным и открытым, но теперь выглядело напряженным и сосредоточенным. Мальчик заметил и у него на поясе кобуру с револьвером, а часы на руке, похоже, оставались в рабочем состоянии.

– Вы собираетесь меня убить? – задал мальчик вопрос этому старику.

– Если понадобится, – ответил за него человек с суровым лицом. – Давай снимай свои шмотки. Да пошевеливайся.

Третий, чернобородый, худой и бледный, продолжал стоять возле двери. Мальчик догадался, что тот занял эту позицию, чтобы удобнее было держать его на мушке и в случае чего стрелять. Он стал раздеваться, но быстро не получалось: болели все кости, он так устал, что, казалось, готов был проспать хоть целый год. Наконец избавился от одежды; она валялась вокруг него на полу, а он стоял неподвижно, в то время как все трое пристально разглядывали его в свете керосиновой лампы.