Грани мелодий моих - стр. 18
* * *
Он почувствовал соперника, как чувствуют бедствие; как приговор. Когда еще ничего не было. И был прав. Они поменялись для нее ролями, теперь один из них должен исчезнуть. И так было у нее с каждым. Пройдет год-два, и кто-то новый ощутит тот же привкус предстоящей разлуки. Ощутит заранее, когда она сама об этом еще не думает. Возможно, мужчины раньше самой женщины чувствуют приближение измены. Уходил один. Появлялся другой. Однажды ей сказал друг, что кое-кто из ее окружения ей небезразличен. Вздор! Сказал за два года до события и не ошибся. Как они это чувствуют?! Тогда тот, новый, был ей незнаком, неинтересен, даже смешон. Но два года спустя действительно вспыхнул костер. А старый друг, горько улыбаясь, ушел.
* * *
Любить молодую, юную, красивую – легко.
Любить умную, зрелую, прекрасную – особое искусство.
Не каждый мужчина обладает умением и терпением любить взрослую женщину.
Сын!
Вечером Инга заглянула в свой планинг и поняла, что сегодня явно переусердствовала.
С 12:00 до 13:00 – силовая тренировка с 13:00 до 13:30 – бассейн
с 13:30 до 13:40 – солярий
с 14:00 до 15:00 – косметолог.
Перебор. Она еще хотела с 16:00 до 17:00 позаниматься спортивным силовым массажем, но сломалась на бульоне с салатом. Салат отличный, овощной, помидоры в этом сезоне ароматные. Когда салата слишком много, Инга называет его «обширный», но не съесть не может… Хороша нынче и клубника. Да и молодая картошечка удалась на славу. Инга вдруг с легким раздражением вспомнила свой визит к косметологу, резко отодвинула в сторону тарелку. Подошла к зеркалу, покрутилась, и, уже с улыбкой, сбросив стильную темную челку со лба, сказала своему отражению:
«Да эта девица, косметолог, просто сошла с ума. Что значит – сын?! Я так классно сегодня выгляжу. Я вешу меньше пятидесяти пяти килограмм. Мне впору мои школьные вещи, у меня нет морщин на лбу, ни разу не делала ботокс. У меня шикарные огромные глаза. Модная эпатажная одежда. Да мне самой лет двадцать, а не ему. А она – не в бровь, а в глаз. Ну да, по возрасту мог бы быть и сыном, так кто сейчас про возраст спрашивает. Ну и ради кого, собственно, я к этой мымре хожу, сижу с маской на физиономии, маникюрюсь…»
Инга вернулась к столу. Картошечка остыла, есть расхотелось. Мысли вертелись в голове. Подумала:
«Надо было все-таки ответить: „Да, бабушка, это мой сын, хороший мальчик. Хотя она, видно, моя ровесница. Вероятно, из ревности и зависти вставила едкое словечко про сына. Что ж, буду играть роль мамаши до конца. Да, очень хороший мальчик, сейчас такое неспокойное время, страшно за детей, не дай бог, плохая компания… А этот вот сынок сидит и тихо ждет, с работы всегда встречает“». Постепенно Инга вошла в образ, но, почувствовав несвойственную ей злость, жажду мести, сказала себе: «Стоп. Чего я злюсь? Не прошло и двух часов после досадного недоразумения, а я стала еще краше». Инга вспомнила, как бережно сынуля взял из ее рук сумку и взамен протянул розу. Интересно, мымра это видела? Вообще наплевать. Скорей всего, он, действительно, очень интеллигентный, воспитанный мальчик. Наверняка будет смеяться, если узнает о потоке ее мыслей и о том, что с ним она реально чувствует себя лет на двадцать пять – тридцать, оттого и болтает всякие глупости, словно они ровесники.