Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - стр. 57

Наступил 1793 год, и Шелихов понял, что ему снова надо лоббировать свои интересы. Пятью годами ранее северная часть Тихого океана многим в Европе казалась такой далекой, словно она находилась на Луне, но теперь стала всем интересна. Складывалось впечатление, что все морские державы одновременно пытаются застолбить территорию на американском побережье. Шелихов решил, что время пришло, и Россия должна заявить о своих правах на эти земли. Он посоветовался с Демидовым о том, какую тактику лучше выбрать. И Демидов сказал, что знает человека, который способен убедить императрицу изменить свое мнение. Этим человеком был Платон Зубов.

Колумб здесь росский погребен:

Преплыл моря, открыл страны безвестны;

Но зря, что все на свете тлен,

Направил паруса во океан небесный.

Гавриил Державин. Эпитафия на могиле Григория Шелихова, 1796 г.

Все предприимчивые, амбициозные и так или иначе приближенные к власти люди в России в 1793 году знали, что замолвить словцо за них самих или за их проект может самый циничный, самый беспринципный, самый жадный, но, пожалуй, и самый влиятельный из всех любовников Екатерины, если не считать Орлова и Потёмкина, граф Платон Зубов. Зубов собрал вокруг себя собственный «двор», в котором государственные назначения и услуги продавались за деньги. И Николай Резанов в штате Зубова как раз занимался просителями, стремящимися получить аудиенцию у фаворита императрицы.

Принимая просителей в личном крыле Царскосельского дворца, фаворит вел себя так, будто был мелким монархом. Польский князь Адам Чарторыйский рвался попасть на аудиенцию к Зубову в надежде вернуть семейную земельную собственность, конфискованную Екатериной. Позже он писал, что «двор» Зубова напоминал «покои любовницы французского короля»^>1. С самого раннего утра к флигелю графа (титул князя Зубов получил в 1796 году) начинали прибывать кареты вельмож, и уже к десяти часам они выстраивались в три ряда, словно перед театральным подъездом незадолго до начала спектакля. Около одиннадцати в длинном шелковом халате из спальни появлялся сонный фаворит. Начинался утренний туалет, который осуществлялся силами целой армии лакеев. Одновременно Зубов вел прием. Сановитых людей к нему обычно приводил личный секретарь, интриган и шантажист сицилийско-греческого происхождения Андреа Франческо Джованни Алтести (в России его звали Андрей Иванович). Резанов был заместителем Алтести, и в его обязанность входило вести запись посетителей.

Зубов выслушивал получивших аудиенцию, сидя к ним спиной, ведь в это время им занимался парикмахер. Прошения одобрялись кивком головы, а отказ выражался покашливанием. Время от времени фаворит обращался к своей ручной обезьянке, которая, резвясь, прыгала по покоям, поднимая столбы пудры для волос. Тем, кто понравился Зубову, граф милостиво разрешал выпить кофе в его обществе. И ходили даже слухи, что Михаил Кутузов, будущий герой войны с французами, собственноручно готовил для него кофе по особому рецепту. Именно так последний фаворит стареющей Екатерины принимал высших государственных сановников, генералов и князей, которые хотели через него передать свою просьбу императрице в попытке решить тот или иной вопрос