Размер шрифта
-
+

Графоманы не плачут - стр. 15


28.11.1998

Жертвы греха

Мне часто снится один и тот же сон. Сон, который заставляет меня вскакивать в холодном поту…

Весь в грязи, пропахший потом и гарью, я врываюсь в небольшой домик. Обычный, ничем не примечательный домик. Да кроме двери я ничего и не вижу, я только знаю: там – Враг. Там тот, из-за кого мы живём в Аду вечной войны. И поэтому я врываюсь в этот дом. Порезы на руках кровоточат, форма ошмётками висит на теле, а в руках у меня нож, огромный армейский нож.

Я влетаю в комнату и на миг застываю. Дубовый стол, за которым могли бы поместиться человек двадцать, в центре тускло светит керосиновая лампа. Она могла бы давать и больше света, но то ли из экономии, то ли по другой причине пламя уменьшено до маленького язычка, который борется за право существовать каждую секунду. А за столом, спиной ко мне, сидит человек. Похоже, что взгляд его ловит каждое движение огонька, а разум… разум витает где-то далеко-далеко… Он не слышит грохота, с которым я появился у него за спиной. Не слышит или не желает слышать?

И тут я вновь ощущаю: это – твой Враг. Враг, которого ты обязан уничтожить. И с криком ярости, с пеной берсерка на губах я ударяю ножом ему в спину. Но ярость не лучший помощник – лезвие, скользнув по лопатке, находит щель возле ключицы, пронзает слабую плоть и уходит по самую рукоятку.

Уже понимая, что рана не смертельна, я резко выдергиваю нож. Он, Враг, медленно, как в вязком тумане, начинает поворачиваться ко мне. Ага, я достал тебя! Теперь ты понял, что я уже здесь!

Я дёргаю его за раненое плечо, быстрее разворачивая к себе, и вновь втыкаю нож. Я должен попасть ему в сердце, должен! Но, видимо, весь мир против меня… Лезвие вновь съезжает по рёбрам и уходит ниже, протыкая лёгкое.

Кровь льётся из раны в плече, его руки даже не пытаются подняться и хотя бы оттолкнуть меня, только пальцы сжались в судороге, в мгновение став похожими в этом сумеречном свете на когти.

С криком бешенства я вырываю нож из его плоти, запёкшаяся кровь на моих руках покрывается свежей. Новая порция яда… Я заношу руку для последнего удара и тут…


Солнце жарило немилосердно.

Гэл услышал скрип калитки и повернулся навстречу гостю, отложив очередное полено. Топор он воткнул в бревно возле сарая, снял с двери рубаху и вытер ею пот со лба.

Кузнец Холхо приближался к нему, пробираясь по узким тропинкам между бесчисленных грядок. Старый приятель Холхо, которого обожала вся детвора, девушки просто висли на нём, а он даже не замечал этого, и потому в свои почти сорок лет так и оставался холостяком. Он был здоров как бык, запросто гнул руками подковы на потеху мальцам, но никогда и мухи не обидел. Казалось, что на его лице всегда играет улыбка, а радость и умиротворённость так и разбегаются от него тёплыми волнами во все стороны.

Страница 15