Графоман - стр. 28

Творчество вышло из-под контроля. Я перестал бояться слов, которые загоняют меня в тупик. Я не умею думать. Только получать и делиться информацией. Иногда сопоставлять факты.

Может быть, я смешон. Но не на столько, чтобы мне хотелось смеяться над собой.

Я уже не уверен, что был прав, подчинив жизнь творчеству. Очень сложно согласиться с тем, что не можешь творить. Мне осталось лишь дописать свои тексты. Но книга будет написана не раньше, чем она должна быть написана.

В любой компании я сижу молча и слушаю. Я не умею рассказывать истории. Я боюсь произносить слова вслух. Очень страшно не уметь ничего, кроме писания.

Я не знаю, что такое одиночество. Я не знаю, с чем можно сравнить мое ощущение себя. Просто иногда устаешь от писания. Хочется убежать куда угодно.

Любая судьба содержит единственный момент – миг, в который человек раз и навсегда узнает, кто он есть.

Знаешь, почему все это ужасно? Да потому, что все это просто банально.

Мои истории никогда не были интересны. Но писать их – мой графоманский долг. Никто не обязан понимать смысл моего нелепого мира.

Я очень старательно проживаю жизнь Ван Гога, не сумев продать ни одной строчки из своих текстов.

Пишу лишь те тексты, без написания которых нет смысла продолжать жизнь. Я могу быть только глупым и ограниченным человеком. Пытаюсь преодолеть это с помощью крепкого чая и кофеина. Получается плохо. Мое творчество может только подтвердить мою умственную ограниченность.

Невозможно заинтересовать умного человека глупостью. Мне не удается заинтересовать.

Мне нравится воображать себя творцом, равным Шекспиру или Кафке. Я тоже просыпаюсь по ночам и старательно записываю все, что возникает в моем сонном мозгу. Меня восхищает процесс. Иногда мне кажется, что я становлюсь похож на Творца. Обычно никому не интересно написанное мной.

Я очень неумело пишу свои уникальные тексты. В истории литературы нет им подобных. Я не выдумываю сюжет. Очень стараюсь выдумать свою жизнь. Понимаю, что оказался в ситуации, из которой нет выхода. Мое сопротивление при этом – неразумно.

Я не могу надеяться на талант, которого нет. Все мои надежды на откровенность.

Свою неспособность к творчеству я могу объяснить только неудачливостью. Очень страшно согласиться с тем, что иная судьба мне никогда не предназначалась. Я всегда думал с трудом. Усердием этого не исправить.

Я хочу прожить жизнь писателя. Ни одна другая судьба не привлекает меня. С моим мозгом это очень сложно. Я лишь творю. Если я не смогу стать писателем, то реальное не имеет смысла.

Я очень старательно вписываю себя в историю мировой литературы. Мне необходимо только дописать свой роман о себе. После этого моя миссия среди живых будет выполнена.