Графиня – служанка - стр. 31
– Ло, ты чего бы у неё взял? – Тощая Мэри снова обратилась к своему спутнику.
– Девка ничего так. Но я на кости не бросаюсь... – буркнул нищий, закидывая очередное яблочко в рот, но тут же закашлялся, получив от своей полюбовницы увесистый подзатыльник. – Ремень годный.
Еле сдержалась, чтобы не выдохнуть. Кажется, пронесло.
– Значит, ремень в обмен на проход в город.
Тощая Мэри снова скрестила руки на груди:
– А не жирновато ли будет?
– В самый раз. Ремень-то целый, даже пряжка не сломана. Хоть сама пользуйся, хоть продай. Я вот решила продать...
Женщина довольно рассмеялась:
– Усекла, молодец. Тебя как звать-то?
– Лара.
– Богатая Лара, значит. Раз торгуешься... Добро. Перед рассветом выходим. Иначе стыдно будет ходить по одному тюремному коридору.
Нищие одобрительно зашумели, а затем начали укладываться на ночлег. Нужно ли говорить, что до самого утра я не сомкнула глаз? Такие разденут, разуют и попользуются без зазрения совести.
Едва небо начало сереть, как вся наша временно дружная компания двинулась к городским стенам. Похоже, что купание в реке не прошло даром: меня начало познабливать, а нос так и вовсе перестал дышать. Ещё и сырость добавляла дополнительных ощущений. Густой плотный туман цвета молока надёжно скрыл нас дозорных. Теперь понятно, почему именно этот час выбрала Тощая Мэри, чтобы проникнуть в город. Она выждала, когда стражи, охраняющие стены разойдутся, а затем подала сигнал, чтобы лезли по одному в низенький пролом. Оказавшись по ту сторону все, кроме Толстой Мэри и Ло, быстро растворились в сизой дымке, словно их тут и не было.
– Плата!
Я расстегнула ремень и вложила Тощей Мэри в протянутую руку.
– Прощай. Дальше уже сама по себе. И ты нас не встречала. Удачи!
Парочка шустро скрылась в одной из подворотен, бросив напоследок, чтобы я подальше от стены отошла, если не хочу есть баланду, хоть и три раза в день. Куда идти не имела ни малейшего представления, но решила пока в центр не соваться. А то действительно не ровен час попасться какому-нибудь местному патрулю за бродяжничество. Улочки были грязноватые, хорошо, что перед побегом успела нашить ленты на туфли, которые и спасли обувь от утери в той водной вакханалии. Босиком идти по мостовой было чревато из-за перспективы не только шлёпать по грязи, но и вогнать в ступни ржавый гвоздь или осколок стекла. Не говоря уже о щепках, костях и прочем.
Хуже всего было то, что температура стремительно поднималась, путая сознание и расфокусируя взгляд. В конце концов, я не выдержала и сползла, опираясь спиной о стену какого-то заброшенного дома, чтобы немного прийти в себя. Вдобавок ко всему ещё и сильно тошнило. Я обхватила голову руками и прикрыла глаза, сосредоточившись на дыхании. Раздался какой-то звон, но мне было не до того. Если кто-то что-то уронил, пусть сам и поднимает. У меня на помощь сил не осталось. Потом ещё что-то зазвенело, но сознание затягивала серая муть. Внезапно кто-то подватил меня подмышки и хорошенько встряхнул, приводя ненадолго в себя, а недовольный мужской голос пробасил: