Графиня – служанка - стр. 12
– Прекрасно выглядишь, милая Нора!
Я едва не выронила расчёску, которой приглаживала волосы, из рук, настолько неожиданно появился дядя на пороге. Хорошо вовремя сообразила потупить взор и пролепетать:
– Спасибо, дядя.
Пока он переставлял на стол тарелки с подноса, потихоньку встала с пуфика и дошла до кресла, в котором сидела до этого.
– Прости, милая, но пока тебе можно есть только лёгкую кашу. Иначе может стать плохо. Ты же не хочешь, чтобы вернулась тошнота, случившаяся до этого?
Спасибо, она уже вернулась. Я разглядела содержимое тарелки и ощутила себя обоиной. Потому что иного применения этому клейстеру просто не могла представить. И всё-таки это была каша. Манная.
– Чтобы тебе не было грустно, я тоже разделю с тобой завтрак.
Лучше бы ты пироги со мной разделил, которыми от тебя пахнет, дядюшка! Но не в моём положении и состоянии было сейчас привередничать. Пришлось глотать эту вязкую гадость, мысленно молясь всем известным богам, чтобы у меня внутри ничего не склеилось. Впрочем, свою порцию дядя достаточно быстро покидал себе в рот, а затем попытался перестелить постельное бельё. В итоге плюнул и утащил испачканное вместе с матрасом. Зато я успела припрятать пару пшеничных сухариков себе в рукава. Только бы в царевну-лягушку не пришлось сыграть, случайно взмахнув руками. Вернувшийся вместе с новым матрасом и подушкой дядя уложил их на кровати, а затем нахмурился, посмотрев на третий сухарик, который я пыталась разгрызть.
– Нора! Тебе нельзя столько есть! Живот разболится! И как же фигура?
8. Глава 4. Тайны дома
Короче, остатки сухарика у меня отобрали, а затем прочитали длинную лекцию насчёт того, что порядочная девушка из благородной семьи должна себя блюсти, чтобы не превратиться в жирную корову. Абьюзер доморощенный! Его бы самого на хлеб и воду посадить, я бы только порадовалась. В итоге под конец я утомилась так, словно на мне поле перепахали. Дядя тут же всплеснул руками и уложил меня обратно в кровать. Ещё и мимоходом облапал не только карманы, видимо, проверяя, не спрятала ли в них чего съестного, но и пониже спины, пока провожал после «богатого» застолья, а потом оставил отдыхать и набираться сил. Меня и вправду начало клонить в сон, поэтому особо не сопротивлялась. Только перепрятала сухарики, чтобы не нашёл случайно.
Открыла глаза я примерно в середине дня, если судить по положению солнца. Но самое интересное, что чувствовала себя намного лучше и бодрее, чем до этого. То ли действие «отвара» окончательно прекратилось, то ли у Норы были какие-то свои скрытые ресурсы. Я даже понадеялась на магию. А вдруг? Если дядя одарённый, может, и у девушки какой дар был. От способности различать правду и ложь мясо на костях не нарастает, хотя и помогает лучше ориентироваться рядом с дядей. Но как я ни пыталась, понять не смогла. Только «увидела», что Нору после смерти родителей ничему не обучали. Дескать, вредно это. Немудрено, что девушка боялась магии, как чего-то неизведанного, а потому пугающего. Хорошо же дядя устроился: запугал, контролировал, изолировал от внешнего мира. Непонятно только, почему он не избавился от Норы? Я достала сухарики и прокралась в ванную. Немного размочив их в спрятанной воде, утолила голод и жажду. Тишина в доме по-прежнему напрягала. Только вот она казалась совсем звенящей, хотя утром какие-никакие звуки присутствовали. Яркой вспышкой промелькнуло воспоминание Норы, что в это время дядя всегда уезжал из дома и возвращался ближе к наступлению темноты. Эх, была-не была!