Граф Мечников - стр. 34
Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого, и через час мы были на поле боя, где всё оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебёнка старой автомагистрали, извилистой лентой уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, с местными жителями в од ном из них. Немного в стороне валяются разбросанные по траве, нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая её, вдоль обочины сидят воины Серого.
Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зелёной траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждём подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька лет восемнадцати, который уже год вместе с женой живёт на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.
Моя инструкция для переводчика проста: белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На всё про всё ему сорок минут. Условия наши элементарны: полное разоружение и подчинение. В этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа отряд предпринимает ночной штурм, берёт для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.
Диего понял меня правильно. Из РД за спиной он торопливо достал белую рубаху, намотал её на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и парламентёр беспрепятственно вошёл в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут всё так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек и тридцать два ребёнка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково: перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зелёные или чёрные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.