Град огненный - стр. 66
– Ян… – предупреждающе начинает он, но я взмахом руки велю ему замолчать.
– Одним сюрпризом больше, одним меньше. Прекрасная новость, чтобы закончить день. А я, по-видимому, прекрасный объект для семейного бизнеса. Утром внучка читает васпе книжку – вечером дед препарирует его на разделочном столе.
– Не говорите ерунды! – она поджимает губы, и страх в ее глазах сменяется гневом. – Какая чушь!
– Чушь – это то, чем вы занимаетесь, пани! – я сжимаю кулаки и понимаю, что будь под моей рукой еще одна стойка с микрофоном, вырванными проводами она бы не отделалась. – Чушь случается, когда женщина берется решать не женские вопросы. Когда вмешивается в дела, касающиеся только мужчин.
– Как же вы предпочли бы решать свои дела? – она поднимает брови. – Дракой?
– В том числе! И мой вам совет, – я наклоняюсь над ней, словно гадюка, готовая к прыжку. Мне не надо иметь ядовитые зубы, чтобы по-настоящему напугать свою жертву. – Держитесь от васпов подальше. И в частности – от меня. Если я услышу о вас хоть что-то… хоть что-нибудь! Вы поймете, что самые дурные слухи обо мне – не слухи, а самая настоящая страшная правда!
Некоторое время я все еще смотрю на нее. Мне хочется, чтобы она сломалась и заплакала. Все мои русалки ломаются. Но она не плачет и молчит. Тогда я разворачиваюсь и ухожу. Очнувшийся Торий что-то кричит мне вслед, но я зажимаю уши ладонями. Хватит на сегодня разговоров. Хватит на сегодня всего.
Ночь с 11 на 12 апреля. Тьма пробуждается
Город огня. Город соблазна и обмана. Он голоден этой ночью, хотя ежедневно заглатывает тысячи людей. Что значу для него я, рисовое зернышко, затерявшееся в бесконечном мраке его пищевода? Он медленно переваривает меня, урча и облизываясь серпантинным языком автомагистралей. Здесь душно и пахнет выхлопами. И от меня самого невыносимо смердит уродством и тьмой. Кто скажет, что у уродства и тьмы нет запаха – пусть проживет жизнь васпы.
«Жизнь васпы». Ха! Забавное выражение. Все равно, что сказать «белизна угля» или «сухость воды». Как может жить тот, кто когда-то умер? Я – существо без чувств и без души. «Живой мертвец» – так в старину называли подобных мне. А еще – навью. Значит – не принадлежащим миру живых, враждебным ему.
Кто все еще не верит – поверит, когда посмотрит сегодняшнюю передачу.
Моя тьма вскипает, перехлестывает через край. Я пропитан ей, как город пропитан своим желудочным соком и вонью выхлопных газов. От нее не избавиться, не убежать, только вывернуть себя наизнанку или сцедить излишек, как сцеживают отравленную кровь.
Кровь – квинтэссенция жизни. Она горяча, как солнце, и сладка, как клубника. Когда убиваешь – чувствуешь себя немного живее. Чужая сила наполняет одеревеневшие жилы, заставляет биться мертвое, почерневшее сердце.