Грация и Абсолют - стр. 54
Она рыдала, уткнувшись лицом в свои руки, скрещённые на подушке дивана, в то время как профессор сообщил с видом благодетеля, который устал, но ни за что этого не признает:
– А Можов женится на Енбаевой.
Алик, умолкнув, услышала, что Люда ради Виктора осталась в городе, поступила учиться на водителя троллейбуса, ей дали место в общежитии. Это та, для кого мир станет совершенным – когда она выйдет за любимого. Она его не подведёт – и узнав, что он поубивал сотни. Такие простят любое зло суженого уже лишь за то, что это не любовь к другой.
Можов на стуле у окна, за спиной профессора, отстраняюще выбросил руку:
– Со мной – не выйдет!
Лонгин Антонович глубокомысленно хмыкнул. Девушка оторвалась от подушки, села на диване и переводила взгляд с одного на другого. Профессор продолжил: молодые будут жить в посёлке на юге области, с работой всё устроится. Родят ребёнка – купит им дом.
У Алика блестели слёзы, тонкое, жгуче-нервное лицо улыбалось, и то был её проклинающий крик. Малый глядел на неё, как сжигаемый еретик глядит на ту, за кого он скоро будет ходатайствовать на небе.
– Я сделаю – что ни хрена ему не обломится!
– Помолчи-ии… – измученно адресовала она ему и бросила профессору: – Какую подлость вы делаете!
– Ну что вы – я спасаю его, – сказал тот с любезным выражением, с каким отвечают на любезность. – Около него должна быть женщина, которая посвятит ему жизнь, не давая распуститься. Он будет знать, что за нею стою я, что она немедля просигналит мне в случае чего… Человек заживёт по заведённому порядку, окружённый заботой, не допускаемый к краю пропасти… – Лонгин Антонович лучезарно улыбнулся Алику: – Считаете – он не испытает с Людой радости? Ах, эта ревность…
Её так и подбросило. Стоя перед ним, разъярённо метнула ему в лицо:
– Сволочь!!! – с наслаждением представила, как вонзает в его подглазья длинные ногти.
Он бесцеремонно схватил её за запястья. Подбежал Можов – у Алика вырвалось:
– Всё, всё, всё!!!
Профессор выпустил её руки, она спросила, где ванная. Он проводил её в ванную, Алик потребовала, чтобы он принёс её сумочку.
Заперевшись, открыла кран и под шум воды нарыдалась вдосталь. Потом, вынув из сумочки косметичку, перед зеркалом постаралась вернуть себе должный вид и вышла.
Лонгин Антонович, стоя в коридоре, заканчивал разговор по телефону. Алик ни на кого ещё не была так зла, но ни за что себе не призналась бы, как не хочет увидеть по его глазам, что выглядит она сейчас неважно. Он положил трубку и сказал в открытую дверь комнаты:
– Завтра к одиннадцати утра подъедешь за Людой.