Грация и Абсолют - стр. 14
– Женское очарование есть творческая миссия, – произнёс проникновенно, – оно побуждает лучших из мужчин стремиться к тому, чтобы их выбирали создания, пахнущие лесным вином. Стремиться – значит творить свою личность. Преодолевая препятствия, делаться сложнее, глубже, тоньше. За тем и посылаются в жизнь мужчины, наделённые талантами: чтобы бороться за прелестную женщину, сдавая экзамены. Раскрывай то, что заложено в тебе, и набирай баллы. Чем больше их, тем интереснее личность, которую ты творишь. Максимум баллов к уходу из жизни – вот ответ на извечный вопрос о её смысле.
Девушка восприняла сказанное как блестяще закрученный комплимент, она подобного не слыхала. Взгляд на Виктора – занят своей тарелкой или делает вид. Алик сказала:
– А люди живут и ничего этого не думают… и хотят не препятствий, а тепла, гармонии.
Профессор выпил рюмку и нашёл вилкой малосольный огурчик.
– Гармонии… поэтичное выражение… – он вдруг словно отстранился от разговора, и Алик рискнула тронуть поводья:
– У вас столько поэзии собрано… Гумилёв…
Лонгин Антонович издал одобрительное «угу». Иногда он просит Виктора почитать ему Гумилёва.
– И сейчас, Альхен, Виктор мог бы прочесть, если бы помнил наизусть:
Алик обласкала молодого человека глазами: обожаю восточное! это мой стиль, я бы станцевала под зурну и бубен!.. Прелестно! – подхватил профессор: имейте в виду, я вам прочёл сейчас о Викторе. А теперь представьте, Альхен, вы с ним… дружите. И представьте – у нас разрешены поединки. Какой-то наглец сказал что-то, бросающее на вас тень. Виктор вызовет его? Встанет под его пулю? Пусть всего этого нет, но – сможете вы жить с Виктором в гармонии, не зная ответа на вопрос?
Она при словах «жить с Виктором» ощутила жар на лице, слабо улыбнулась:
– Но ведь этого действительно нет… – миг-другой думала: «Неужели не встанет?»
Профессор ждал. Она сказала чуть слышно:
– Для меня не было бы вопроса.
– Спасибо, – произнёс, не глядя на неё, парень, поднялся, чтобы переменить блюда, и вдруг обратился к Лонгину Антоновичу: – Пока меня не будет, вы Бальмонта почитайте.
Профессор, казалось, вперил в малого взгляд сквозь очки.
– Боюсь, я ничего не помню…
– А вот это… – начал Виктор и с наигранной театральностью выдал: