Говорящие памятники. Книга II. Проклятие - стр. 1
© Сергеев Ф. И., 2019
© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2019
Я прозревал, глупея с каждым днем,Я прозевал домашние интриги.Не нравился мне век и люди в немНе нравились. И я зарылся в книги.Мой мозг, до знаний жадный как паук,Все постигал: недвижность и движенье.Но толка нет от мыслей и наук,Когда повсюду им опроверженье.С друзьями детства перетерлась нить, -Нить Ариадны оказалась схемой.Я бился над вопросом «быть, не быть»,Как над неразрешимою дилеммой.Владимир Высоцкий. Мой Гамлет (1972)
Всеобщее уважение к деньгам – это единственное уважение нашей цивилизации.
Не последним из их достоинств является то, что они сокрушают людей низких, с той же неизменностью, с какой укрепляют и возвышают людей благородных. И только когда они удешевляются до степени обесценения в глазах одних людей и удорожаются до степени недосягаемости в глазах других, только тогда они становятся проклятьем.
Бернард Шоу
Глава первая
Грешный странник
В душе такая боль и грусть!..Прижмусь к разнеженному телу.Заплачу, может, закричу:«Опять влюбился в обалделую!»Она танцует и поётИ всем показывает губки.Про жизнь свою, конечно, врёт -И про искусственные зубки.И я шепчу, и я кричу:«Прости, прости – любовь безумна.Не трожь мою тропинку луннуюИ сердца нежную парчу!»Танцующая рэп смешна,Как солнца луч, но всё ж прекрасна!Как жаль, любить её опасно -Она немыслимо грешна.
«Если нет извилин в голове, то надо использовать извилины в другой части тела, – подумал Мардахай Абрамович. – Количество извилин так же, как количество нефти, даёт успех. И это не Бог решил – закон совкового капитализма, который насилует всю Европу. Извилины Анюты Сволочковой великолепны. Что со мной? В меня словно проник ещё один человек». – Миллиардер, пошатываясь изогнутым волосатым телом, расчесал на груди длинные густые волосы, искусанные примадонной, надел трусы с двойным люрексом, растерянно подошёл к трюмо.
Смотреть на себя было страшно. Если бы не фильмы ужасов, которых он нагляделся в Голливуде после покупки бюста Диснея, с ума бы сошёл: левая щека была изжеванная, в помаде, губы распухшие, из них сочилась кровь. Глаза выражали ненависть и страх одновременно. Но самое дикое – они были пурпурно-красными, с приклеенными ресницами, и с левой стороны синел подглазник.
– Анюта, – тихо позвал он, – ты слышишь меня? Что с моим лицом?
– Исцелованное до смерти, дорогой мой. Я хочу начать новую жизнь и целовать тебя постоянно, забыв про деньги и успех. Иди ко мне, любимый мой поэт – изобретатель не только новых говорящих памятников, но и редкого виртуального секса с двойной тягой… Ты, конечно, изобретатель во всём…
– Но почему у меня красные ресницы? – удивился олигарх. – И залысины пурпурного цвета?
– Потому что ты моё Солнце! Единственное, вечное моё Солнце, умеющее приносить счастье. Читай стихи, которые спасли моё сердце, душу. Читай! И всегда помни: я, твоя примадонна, всюду с тобой. Ты – мой гений! Ну…
Крупин растерянно молчал, вглядываясь в своё потревоженное лицо. Тогда она тихо прошептала:
Крупин отошёл от зеркала, обхватил уставшими «лапами» поседевшую голову, долго молчал. Искры еле заметных слёз вспыхнули на его обветренной ошалевшей физиономии и тут же угасли.
– Это не мои вирши… Это строчки последнего памятника, моя личная инициатива. Когда-то она была наказуема, теперь – дико наказуема и облагается налогами. Но кое-что врезалось в память…
– Ну, ну, вспоминай…
Он неторопливо подошёл к окну, распахнул шторы, прислушался. Тут же в глубине двора заиграла музыка – вальс Мендельсона – и вспыхнул мощный прожектор с десятками тысяч энергосберегающих ламп.