Говорящая с Пустотой - стр. 71
Ему на смену тут же пришел его товарищ, здоровенный детина, на полголовы выше Антраса, вооруженный двумя кухонными ножами. Он сделал два быстрых выпада. От первого Антрас увернулся, второй отбил мечом, саданув противнику ботинком под дых. Нападавший сложился пополам, но все же попытался еще раз достать юношу ножом. Антрас нанес удар сверху вниз по руке мужчины, в запале драки не рассчитав силы и начисто отрезав тому кисть, державшую нож. Раздался душераздирающий крик, хлынула кровь.
Вид крови еще больше раззадорил нападавших. Из толпы к Антрасу бросились двое тощих рыжих пареньков, похожих, как две капли воды. В руках они держали тонкую цепь, явно намереваясь скрутить его ею. С другой стороны на дракона наступал Кри, размахивая своим кривым ножом. Еще два агрессора заходили со спины, занося для ударов кастеты и бутылки. Юный дракон выбросил в сторону руку с мечом и широким жестом рубанул воздух, проворачиваясь кругом, перечеркивая кровавой линией пространство вокруг себя. Противники не успели отреагировать на его стремительный выпад. Колдовской меч Маски полоснул по груди двух нападавших сзади, прочертил широкую кровавую борозду на плече одного из близнецов и остановился у самого горла Кри. Толстяк отшатнулся, но Антрас сделал шаг в его сторону, заставляя смутьяна вжаться спиной в стол.
– Проси прощения, ничтожество! – дракон запыхался, черные волосы растрепались, глаза метали зеленые молнии.
Кри хрипел, пытаясь вывернуться из-под острия меча.
– Проси прощения, я сказал! – еще миг, и Антрас вонзил бы колдовской меч в горло обидчика.
– Довольно, – по таверне пронесся ропот, и все, кроме Антраса, повернули головы в сторону обладателя негромкого хрипловатого голоса. Даже Кри попытался скосить глаза и посмотреть на нового участника сцены. – Я сказал, хватит на сегодня. Повеселились, и будет. Убери ножик, малыш, пока не порезался.
***
Демону было холодно. Он плыл сквозь междумирье, и Великая Пустота пыталась пожрать его, перемешав его сущность со своей. Единственным якорем, который позволял демону все еще сохранять целостность, был тонкий кристалл, что он до боли сжимал в ладони. Демон любил боль. Он терпел ее с вожделением, он любил причинять ее, боль была единственной доступной ему пищей. Вот и сейчас он резался об острые грани кристалла, он обжигался об него, и та могучая сила, что билась внутри артефакта, не давала демону раствориться в Пустоте. Эта сила рвалась наружу, но не могла разрушить хрупких стен своей тюрьмы.
Демон кружился в Пустоте, влекомый ее Потоками вникуда. Ему было страшно, хоть представителям его племени неведом страх. Он боялся разжать пальцы, выпустив свое сокровище и оставшись один на один с Великой Пустотой.