Говори со мной по-итальянски. Книга 2 - стр. 2

- Мы не были тогда вместе! – кричу, вырываясь.

Глухой плач перерастает в надрывистый.

- Но ты знала? Ты знала уже тогда, что у меня с Вал ничего нет?

Я поджимаю губы, не в силах ответить на его рычащий вопрос.

- Знала или нет?! – ревет Лукас; после продолжает менее агрессивно: - Ты сама говорила мне в ночь всех влюбленных, когда Дейл поставил тебя в известность. Четырнадцатого числа ты сказала: «вчера»…

- Да, знала… - не успеваю договорить, как Блэнкеншип заслоняет веками васильковые глаза, возводит брови кверху и отступает на шаг. – Он поцеловал сам, это стало для меня  неожиданностью.

Лукас провел ладонью по трехчасовой щетине, хватая ртом воздух, будто в легких совершенно не осталось кислорода. Не знаю, как в таком состоянии он умудряется мне отвечать, причем вполне безропотно:

- На фото хорошо заметно, что ты ответила ему… и ты закрыла глаза.

- Это случилось сразу после разговора с Дейлом. На самом деле, я думала, что он тебе расскажет. Я и сама собиралась, Лукас, правда! – оправдываясь, служа щитом для своей расшатанной верности, отправила Джорджину на второй план.

Англичанин двинулся к мини-бару. Он вытаскивает оттуда бутылку «Джонни Уокера», откручивает крышку и делает четыре больших глотка прямо из горлышка. Пьяный Лукас – это то, что надо сейчас, как же. 

- Ты можешь себе представить, что я  чувствую? – огрубелым, осипшим голосом.

Только он чувствует себя раздавлено? А как же я? Почему я выкинула из головы Джорджину до нашего с Блэнкеншипом расставания? Почему не допросила о ней? Мне стало бы ясно, кем она ему приходится, и я была бы настороже. Перед расколом отношений  столько всего навалилось, что звонившая Лукасу девчонка больше не имела значения.

- Мне было больно, знаешь, и неделю назад. Я обсуждал с Диего тебя, я хотел вернуть нас. Лучше бы мы не выходили из кофейни, лучше бы мы посидели там еще сколько-нибудь.

Глоток, глоток, глоток. Скотч, вероятно, обжигает его горло. Он сильно жмурится, закинув голову назад, выхлестывая алкоголь  из стекла.

- Пожалуйста, перестань пить, - жалобно умоляю его, следуя к нему.

- Уйди! – гаркает Лукас, опустив бутылку.

Пока что он не выглядит пьяным, но я не знаю, на что он способен в нетрезвом состоянии.

- Нам нужно поговорить, - я складываю руки под грудью и смотрю на Блэнкеншипа в упор. – Ты не можешь ненавидеть меня за этот поцелуй.

Он рассмеялся утробно. Болезненно. Заходил кругами, как рысь, вокруг девушки, которая безнадежно в него влюблена.

- Нет, я могу. Я могу! Ты не оттолкнула Маркуса, ты разрешила ему прикоснуться к себе. И я ненавижу тебя за это.