Готика - стр. 47
– Я всё ещё прикован к твоей кровати, – я попытался пожать плечами, будто выглядел безобидным пушистым кроликом, но мы оба понимали, насколько иллюзорный тот образ.
Мягкие шаги, которые она сделала, заставили меня выдохнуть ком боли, застрявший в горле. Сердце стукнуло о грудную клетку, когда Медея забралась на кровать и легла ко мне лицом. Между её бровей залегла маленькая морщинка, вероятно, она перемалывала те чувства, которые я подбросил в её копилку. Пыталась найти выход. Нужную, правильную дорогу, но её не было.
Я следил за беспокойным сном Медеи, позволяя времени, что мы провели вдали друг от друга, нагнать меня, дробя кости на мелкие осколки. Мне нравилось следить за её лицом то безмятежным, то взволнованным. Сны, она видела их, в то время как я давно был лишён подобного покоя. Как только закрывал глаза, всё окрашивалось в алые цвета, чёрные нити паутины, которую сплёл Квентин. Не было радужных пони и безоблачного неба только те ужасные проступки, что я совершал на протяжении прожитых лет.
– Ты видение, что преследует по пятам. Ты в моих мыслях по дням и ночам, – шептал её образу тихие слова, которые обретали истинный голос в ночном шёпоте, теряясь в звёздах, что висели яркими точками в небе. – Опустошение, словно я потерял важную часть своей души, – вот что произошло, когда ты покинула Шартре. Будто кто-то залез и рукой вырвал то, что спрятано за рёбрами. То, что не должно болеть, а меня изнутри подрывает. Глодает от боли, что удушающим обручем свернулась на шее и с каждой секундой стягивается всё сильнее.
Всю ночь она лежала рядом, а я не смог сомкнуть глаз наблюдая за тем, как меняются эмоции на её лице. Следил за темпом дыхания, чувствуя, как тело затекло, но не смея разбудить Медею. Мне так отчаянно хотелось прижать её к себе, просто чтобы знать, Медея в моих руках и никуда не уйдёт. Больше не покинет, не сбежит, потому что я превращусь в злого волка, готового растерзать ягнёнка.
– Развяжи меня, – как только лучи солнца окрасили комнату в тёплые тона, прошептал её образу.
Медея открыла глаза, и, я думал, в момент пробуждения увижу испуг, страх, желание сбежать, но не это плескалось тоской в её омутах. Медея смотрела на меня долгим взглядом, и я видел ту борьбу, которую она вела сама с собой. Противостояние, одна сторона говорила «нельзя», другая кричала «к чёрту».
– Поверь, я не испытываю никакого желания нападать на тебя. Мои эмоции гораздо глубже и опаснее нападения, – в том, как грубо и хрипло прозвучало признание, заставило напряжение между нами наэлектризоваться.