Готика - стр. 31

Не позволив себе остаться в том пугающем до дрожи по позвоночнику сне, я быстро привела себя в порядок и вернулась в мастерскую. Как только аромат оливы и растворителя коснулся тела, окутав в успокаивающую вуаль, смогла расслабиться. Сжимая в руках горячий стаканчик с кофе, позволила ароматам завладеть моим телом. Новый холст с белоснежной текстурой смотрел на меня выжидающе, а я не торопилась, смешивая на палитре краски. Кримсон – малиновый, иногда бордовый оттенок, который я любила использовать, рисуя солнце на закате.

Чувствуя сладковатый привкус краски на губах, посмотрела на полотно, понимая, что снова нарисовала ту картину. В момент, когда садилась за чистый белоснежный холст, всё остальное меркло. Мир за окном, посторонние шорохи, даже тёплое дыхание ветра, всё затмевало мгновение, момент, когда я брала в руки кисть, набирала краску, выводила линии. Старый подвал, по бокам серый камень, а в центре тяжёлая дубовая дверь с круглой железной ручкой.

– Ты задавалась вопросом, почему злодеи более привлекательны? – рассматривая картину, где был изображён Дракмор, спросила Лилит. – Будоражат, тревожат те чувства, к которым ты не подпускал никого?

Я пожевала губу, не совсем понимая, как правильно ответить на тот вопрос. В моей жизни определённо был такой злодей, но я никогда не задавала себе подобный вопрос. Действительно, что в Иерихоне так привлекло меня? Ведь когда мы познакомились, были ещё подростками, но в тот миг, сидя на дереве, сжимая ногами ветку с перепачканным краской лицом, я определённо хотела той связи.

– Думаю, это из-за того, что, когда злодеи встают на колени ради неё и только ради неё одной, что-то внутри пробуждается. Ведь герой, положительный, пожертвует всем ради спасения мира, доказывая своё благородство, в то время как злодей, разрушит мир, если ей навредят, – выуживая мысли, как тонкую нить, позволила словам правды сорваться с языка. – По отношению ко всем остальным он ведёт себя как эгоист, законченный манипулятор, злодей и только к ней относится как к королеве, что сидит на троне вместе с ним.

Лилит оторвалась от прямых росчерков мрачной картины и посмотрела мне в глаза. Её губы дрогнули в улыбке, будто одобряя подобный ответ. С ней мне всегда казалось, что хожу по тонкой грани между жерлом вулкана и бездонной, поглощающей синевой моря.

– Часто злодеев недооценивают, не в полной мере, рассказывая их историю. Как известно, монстрами не рождаются, а становятся. И того, кого однажды сломали, возможно, не было времени страдать, только взять себя в руки, заковать в титановую броню и бороться. Так что, когда я влюбляюсь в злодеев, помню одно, однажды они тоже были сломлены.