Государыня for real - стр. 47
В Зале военных картин стало тесно и в то же время уютно. Куда только подевался индивидуализм, пропитавший современное российское общество! В эту минуту каждый хотел чувствовать себя частью трайба.
– Прежде всего, дамы и господа… Мамуля, не сейчас! – Монументальная мадам Столыпина (конечно, куда же без нее) настойчиво совала в лицо обожаемому сыночку блин с капустой. Семён сделал ей страшные глаза, отбежал в сторонку и продолжил: – Итак, дамы и господа! Прежде всего поприветствуем нового премьер-министра Российской империи, избранного всего час назад на экстренном заседании обеих палат парламента. Прошу любить и жаловать – барон Борис Ильич Бланк!
Николай Константинович вяло похлопал. Ретроград и консерватор Бланк вызывал у него раздражение еще в бытность свою председателем Государственного архива Российской империи – организации совершенно бесполезной после полной оцифровки всех старинных книг, газет и документов. Барон любил записаться к императору на прием, сесть в кресло для посетителей, долго молчать, а потом погладить лысину и протянуть: «Да, батенька, такие дела… Ну, будете участвовать в исторической реконструкции Ледового побоища? Я вам дам подержать флаг с Богородицей. Нам нужно внимание прессы, знаете ли». Николай Константинович долго и путано объяснял, что он не станет участвовать в военных реконструкциях, потому что он убежденный пацифист, придерживается политики мира во всем мире, а кроме того, он не имеет права показывать свою принадлежность к какой бы то ни было религии, и вообще у него очень плотный график, ему некогда в побоища играть. На что Бланк каждый раз говорил: «Да вы, батенька, совсем своим прошлым не гордитесь…», закуривал, не спросясь, трубку и читал императору до крайности занудную лекцию о военных подвигах его, императора, предков. Николай Константинович с ненавистью смотрел на одутловатое, с маленькими глазками, лицо барона, дышал едким вишневым дымом и мечтал, чтобы кто-нибудь из фальшивых ливонских рыцарей во время пресловутой реконструкции ненароком проткнул Бланка копьем. После избрания барона главой партии «За Веру, Царя и Отечество» Николай Константинович стал видеть его еще чаще, только теперь Бланк рассказывал ему не о прошлом, а о будущем, предлагал подписать какие-то немыслимые указы, словно скопированные из летописи города Глупова5
Бланк с достоинством раскланялся присутствующим и уступил импровизированную трибуну ребятам из Академии наук. Небольшой танцпол, на котором по первоначальному плану должна была выступать голографическая певица Бета, занял яркий и на удивление свежий Мустафа Блюментрост. В его глазах читался азарт истинного Ученого, столкнувшегося с невиданным доселе явлением. Мустафа, очевидно, почувствовал на себе взгляд Николая Константиновича и весело ему подмигнул. Президент Академии наук был одним из немногих друзей государя, пару раз в год они собирались в Императорском гараже, пили горьковатое пиво «Nichts Stoppt», которое Мустафа заедал подсолнечной халвой, играли в вист и обсуждали технические новинки и женское коварство.