Государыня for real - стр. 19
16 мая. День шестой. Прямиком с Волжского альтернативного затейливого завода доставили Скатерть-самобранку нового образца. Никаких больше грязных овощей, сочащегося кровью мяса и прочих неэстетичных исходных продуктов. На этом балу еду будут печатать! Аккуратно, точно, вкусно. Под традиционной белой скатертью, накрахмаленной до хруста жареной картошки, располагались трехмерные принтеры. Вместе со Скатертью прислали и множество коробок с разноцветными тюбиками, наполненными питательными смесями. Тюбики следовало загрузить в особые гнезда – и на этом участие хозяйки в приготовлении обеда заканчивалось. Питательная смесь автоматически поступала в принтеры, где ее обрабатывали в соответствии с выбранной программой. Екатерина, нанервничавшись после очередной ссоры с Генри, сразу заказала пару блинов. Золотистый горячий круг распечатался за считанные секунды. Обжигая пальцы, она нетерпеливо оторвала ажурный край: «Слушай, Семён, а ведь ничем не отличается от настоящего! А запах-то, запах!» Столыпин покачал головой: «Ну даже не знаю, ваш’величество… У мамули всё же лучше. Бездушная машина никогда с ней не сравнится». «Эх ты, избалованный маменькин сыночек, – вздохнула Екатерина. – И как ты умудрился обручиться с Алисой, ума не приложу. Не верю, что мамуля позволит тебе жениться». «А я пока ей не сказал, что обручился, – признался Столыпин, нервно дергая себя за галстук жирными руками. – Боюсь разбить ей сердце». «Кому ей?» – уточнила Екатерина. «Так мамочке, конечно», – искренне отозвался Семен. «А знаешь, может, ты и прав, – неожиданно согласилась Екатерина. – Свадьба всегда всё портит».
И вот наконец наступил день седьмой, коронационный. 17 мая. К балу всё готово. Гости собрались, оборудование проверено. Зимний оживёт, как только государыня взмахнет своей (почти) волшебной Палочкой, являющейся ни чем иным, как пультом управления системой Разумного Дворца.
Екатерина со свистом проносилась по галереям Зимнего, придерживая корону, чтобы не свалилась в этой сумасшедшей гонке. Дед с бабушкой остались в далеком арьергарде, к новомодным средствам передвижения вроде гироскутеров старики относились скептически и больших скоростей опасались, тащились на своих досках еле-еле, пешком и то было бы быстрее. Столыпин же на черно-красном «жеребце», прижимая к груди хрустальные туфли императрицы, скользил прямо за спиной, безуспешно пытаясь привлечь внимание жалким попискиванием: «Ваш’величество… Постойте… Это очень важно! Я не могу кричать об этом на весь дворец, но новость судьбоносная… Я обязан рассказать вам прямо сейчас…»