Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции - стр. 89
Касаясь причин армяно-азербайджанской резни, сенатор А. М. Кузминский пришёл к выводу, что они нарождались постепенно и приводили к событиям, ставшим ближайшими поводами к февральским беспорядкам. «Несколько совершённых в г. Баку с сентября 1904 г. убийств между армянами и мусульманами носили уже симптоматический характер и должны были обратить на себя особенное внимание администрации, вызвать в ней вдумчивое отношение к их значению и побудить её к тому, чтобы быть наготове к встрече более резких ещё проявлений выразившегося в этих преступлениях расположения названных двух народностей к кровавым между собой столкновениям», – заключал А. М. Кузминский[228].
В отчёте сенаторской ревизии подробно изложены национально-религиозные причины конфликта между армянами и азербайджанцами. По мнению А. М. Кузминского, всем хорошо известно, что национально-религиозная рознь между этими двумя народностями существует, они никогда не находились в дружественных отношениях, взаимное недоверие и затаённая злоба имели и имеют место[229]. Объясняя национально-религиозный антагонизм между армянами и азербайджанцами, А. М. Кузминский свёл его в основном к экономической составляющей, тем самым раскрыв экономические причины вражды[230]. Значительное место он отвёл характеристике общественно-политической ситуации в Баку и, в особенности, революционному движению, как одному из катализаторов армяно-азербайджанских противоречий накануне резни. В качестве заключительной причины февральских событий А. М. Кузминский выделил бездействие местных властей. Подвергнув критике губернскую и городскую администрацию, полицию за неумение вовремя предвидеть и предотвратить возможность перерастания национальных, экономических противоречий, революционного движения в кровавую резню, сенатор писал: «Правительственная власть, в лице администрации и специальных органов надзора, призванного к борьбе с этими явлениями, обнаружила полную растерянность и неприспособленность к противодействию быстро сменявшимся событиям самого тревожного характера. Вера в силу правительственной власти была подорвана в своём основании, и авторитет её утратился. Не полагаясь на её защиту, население пребывало в крайне взволнованном состоянии и всякое действие, которое при нормальном течении жизни вызвало бы обычное к нему отношение, приобретало особое, преувеличенное значение. Немудрено поэтому, что скрытый до тех пор расовый антагонизм возгорелся при одном известии об убийстве 6 февраля, в центре города, мусульманина Бабаева и мгновенно открыл простор стихийной силе, противостоять которой правительственный устой оказался бессильным»