Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции - стр. 26
Собрания Российской Федерации по обороне и безопасности, кандидат юридических наук, доцент
Falsification of historical facts as a way of conducting modern hybrid wars
В статье представлена авторская позиция по вопросу последствий фальсификации истории.
Ключевые слова: история, фальсификация, война, информационная война, гибридная война.
The article presents the author's position on the issue of the consequences of the falsification of history.
Keywords: history, falsification, war, information warfare, hybrid warfare.
Термин «гибридная война» появился в конце XX века в США[60] и обозначал использование в ходе войны против какого-либо государства как традиционных, так и нетрадиционных[61] способов – политического и экономического давления, ведения информационной войны, подрывной деятельности спецслужб, финансирования оппозиции, сепаратистов и террористических сил на территории государства-неприятеля.
В период, предшествующий появлению в широком обиходе термина «гибридная война», активно использовались схожие по содержанию понятия – «неявные военные действия», «нелинейные», «нетрадиционные», «асимметричные» операции и тому подобное. Во всех случаях сочетание военных и невоенных методов для решения задач глобального противостояния неизбежно находило отражение в концептуальных и руководящих актах ведущих западных стран.
Словосочетание «гибридная война» прочно закрепилось в международном лексиконе с 2014 года. По мнению экспертов российского Института политического и военного анализа, эта формулировка носила откровенно пропагандистский характер с явно отрицательной коннотацией и вполне понятным намеком на неизбежную международную реакцию в отношении этих действий как на вооруженную агрессию.
В тот же период появились и производные характеризующие «гибридную войну» термины «гибридная операция»[62], «гибридные угрозы»[63].
По мнению экспертных кругов наиболее полно определение «гибридной войны» дано в ежегодном издании Лондонского Международного института стратегических исследований «Military Balance 2015» и звучит как «использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением»[64].
Между тем, в определение «гибридные» Западом по-прежнему закладывается заведомо негативный смысл. Предполагается, что подобные действия носят безнравственный, противозаконный, вероломный характер, присущи исключительно «недемократичным режимам» и не соотносимы с действиями «нормальных» стран. С учетом этого, ярлык «гибридное» позволяет Западу моментально и без излишних формальностей квалифицировать какие-либо действия иных центров силы как заведомо неприемлемые и одновременно оправдывать или даже облагораживать собственную агрессивную политику, выставляя ее сугубо в оборонительном образе.