Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции - стр. 17

Подобный выбор был и у А.Ф.Керенского. Даже если учесть, отмечаемые некоторыми историками, ограниченные возможности Керенского по принятию самостоятельных государственных решений, то и тогда выбор вариантов политических действий, в том числе, способных резко снизить остроту революционной ситуации, реально имелся у исторического субъекта, которым, в этом случае, могло выступать всё Временное правительство. В плане нашей познавательной задачи, такое изменение трактовки субъекта исторического действия не имеет принципиального значения. Для нас важен сам факт наличия выбора действий, стоящего перед социальным субъектом, что свидетельствует об определенной степени его свободы.

Как же соотносится свобода субъекта с необходимостью и случайностью в истории?

Историческая необходимость отражает однозначность основания действия социального субъекта, а свобода указывает на вариативность возможного хода исторических событий. Свобода, как мера возможностей, охватывает как возможности, обусловленные необходимостью, так и возможности, обусловленные случайностью. В этой связи целесообразно выделять: необходимую свободу, т. е. порождённую сложившейся исторической ситуацией, в единстве всех составляющих её элементов, как объективных, так и субъективных, и представляющую собой выход из однозначных рамок её детерминации и случайную свободу, т. е. порождённую отдельными факторами исторической ситуации, в основном субъективными.

В рассматриваемой нами исторической ситуации свободу социального субъекта следует отнести к разряду «необходимой свободы», поскольку она определяется не только возможностью принятия альтернативных политических решений властными структурами, но и наличием реальной возможности снизить остроту социальных проблем и, тем самым, уменьшить вероятность наступления революционного взрыва. На основании этого, мы можем утверждать, что третий аргумент сторонников случайности Октябрьской революции, хорошо вписываясь в научное объяснение этого исторического события, вместе с тем, не является обоснованием его случайного характера.

Н.А.Бердяев, философ которого нельзя заподозрить в апологетике Октябрьской революции, вместе с тем, исходил в своём объяснении из её законосообразности[45], т. е. необходимости. Приведённый нами краткий анализ исторической ситуации, сложившейся ко времени революции, также подтверждает данную позицию. Это не отвергает элементов случайности в развитии событий, но отрицает их доминирование в данном конкретном случае. В обществе того времени преобладало действие достаточно жесткой необходимости, проявляющейся в виде определенных социальных закономерностей, но была представлена и случайность, обусловленная способностью исторического субъекта принимать любые возможные решения, включая нерациональные, ошибочные, идущие во вред самому субъекту (примером чему, и являются многие решения Временного правительства, объективно ведущие к собственной политической гибели).