Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - стр. 24

Остается только добавить, что сам Г. Сатаров и творил данную систему, будучи в 1994—1997 годах помощником Президента РФ.

2008

Павел Медведев – политический долгожитель: в 1990—1993 годы – народный депутат РСФСР, далее – депутат Государственной Думы пяти созывов, член Комитета ГД по финансовому рынку. Мы задали известному политику несколько простых вопросов.

– Павел Алексеевич, вы представляете власть законодательную, я – «четвертую власть», прессу. Давайте поговорим о состоянии дел в стране, о жизни людей, основываясь на той информации, которой мы обладаем. Мне кажется, что у нас сейчас есть две России. В одной России – высокие зарплаты, достойные пенсии, красивые жилища и виллы, а в другой – ипотека, прожиточный минимум и нищенская старость. В одной России – прекрасное образование в элитных учебных заведениях, в том числе и в зарубежных, а в другой – закрытые сельские школы и медпункты. В одной России – дорогие машины и свободные дороги, а в другой – «пробки» и акции «синих ведерок». В одной России – «мягкий» Уголовный кодекс, а в другой – беззащитность перед законом. В одной России – отдых на лучших курортах планеты, в другой – бытие среди пепелищ и лесных пожаров. Мне кажется, что чем далее, тем более расходятся две общности – Россия крутых бизнесменов и чиновников и Россия всех остальных граждан. И у меня лично такое состояние дел вызывает чувство глубочайшей тревоги. А что скажете вы по этому поводу?

– Я считаю, что это огромная опасность. Но я до некоторой степени живу в башне из слоновой кости, потому что всегда был депутатом от Москвы, от Юго-Западного округа. В столице ситуация заметно лучше, чем в целом по стране. Я как-то был в одном из сельских районов Брянской области, пострадавших от чернобыльской катастрофы, ездил по деревням, разговаривал с жителями. Вот тут-то сердце у меня и оборвалось – люди получают символические доплаты, несколько сот рублей, живут трудно и бедно.

Это, конечно, кошмар. И есть опасность, что нация расколется. Определенные усилия делаются, чтобы этого не произошло, но они недостаточны. На пути консолидации нации много препятствий, и самое страшное из них – коррупция. Начинает человек как-то барахтаться, заводить свое дело – и оказывается, что его тут же обкладывают данью и чиновники, и бандиты, и милиционеры.

Я чувствую свою вину за то, что я, по большому счету, не знаю, как нам справиться с этой задачей – консолидацией нации. У Диккенса есть такой образ – вечный кандидат в парламент. Это человек, которого много раз не избирали, хотя ему казалось, что он – самый достойный претендент. Другие кандидаты предлагали гражданам звезды с неба, а у него вся программа сводилась к одному пункту: каждой английской семье – гуся на Рождество. Я тоже ношусь с неким фигуральным «гусем». Двадцать с лишним лет назад у меня была программа кардинальных экономических изменений. Но оказалось, что каждый шаг вперед связан с неимоверными трудностями – это все равно что биться головой о стену. И мне показали на «гуся» – у нас в стране нет банковского законодательства. Наш грандиозный успех – принятие Закона о страховании вкладов. У меня была приемная для обманутых вкладчиков, в которую в 90-е годы невозможно было войти – в ней собирались толпы людей. В кабинете у меня под стеклом висят три бабочки – это благодарность граждан за то, что я неимоверными усилиями выбил из Мавроди миллиард «старых» рублей. Но этих денег не хватило даже для десятой части тех, кто был обманут мошенником.