Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик» - стр. 20

. (2 современных высокоэффективных подводных минных заградителя «Лембит» и «Калев» британской постройки.) По замыслам флотоводцев, 5 подводных лодок флота Финляндии и 2 – Эстонии в случае нападения СССР должны были действовать под единым командованием финской стороны[69].

Опираясь на вновь открытые архивные документы, в своей статье «Тайное военное сотрудничество Финляндии и Эстонии против СССР» Я. Лескинен замечает: «…созданная прежними историческими исследованиями картина пассивной политики Финляндии и Эстонии в области обеспечения безопасности в период между мировыми войнами абсолютно неверна»[70]. Автор указывает на существование договоренностей о совместном командовании ВМФ и береговой артиллерией. Таким образом, 7 подводных лодок (5 финских и 2 эстонских), подпирая минно-артиллерийскую позицию Макилуото – Найссаар (калибр орудий – 305 мм) становились непреодолимым препятствием для Балтийского флота. Сотрудничество развивалось настолько активно, что последние совместные стрельбы были организованы летом 1939 года. В этом контексте нельзя согласиться с позицией президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса, выступившего в марте 2007 года в ходе государственного визита в Финляндию с речью в актовом зале Хельсинкского университета. Президент Эстонии выразил сожаление, что Эстония в 1939 году была слишком слаба, чтобы сражаться плечом к плечу с защищающими себя финнами[71]. Данные о финско-эстонском сотрудничестве в военной сфере свидетельствуют об обратном.

Итак, современные данные свидетельствуют о том, что Эстония, с одной стороны, активно участвовала в военном планировании, направленном против СССР, а с другой стороны – наращивала германскую ориентацию во внешней политике. Однако убедительно показав этот факт, историки не делают следующего шага. Да, в 1924 году представителями 19 государств был подписан Женевский протокол о мирном разрешении международных споров, в котором было закреплено определение агрессивной войны как международного преступления[72]. Значение Женевского протокола 1924 года было высоко оценено в приговоре Нюрнбергского трибунала: «Хотя этот протокол никогда не был ратифицирован, он был подписан руководящими государственными деятелями мира, представляющими подавляющее большинство цивилизованных государств и народов, и может рассматриваться, как убедительное доказательство намерения заклеймить агрессивную войну как международное преступление»[73].

В развитие положений декларации 1927 года годом позже был подписан многосторонний договор – Парижский пакт об отказе от войны как орудия национальной политики (пакт Бриана – Келлога)