Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик» - стр. 11

Вопрос Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., секретного дополнительного протокола к нему и внешнеполитических последствий этого соглашения является в этом ряду наиболее сложным. Данную тему, с одной стороны, нельзя назвать новой и неисследованной; с другой стороны, необходимо признать ее актуальность для современной системы международных отношений. На сегодняшний день значение этого исторического события признается историками всего мира. Закономерно и то, что особое внимание этому вопросу уделяется в Прибалтике. Значимость событий 1939 года велика, но политическая история XX века для Финляндии и Польши никак не сводится к 1939 году. Не без труда, но в ряде случаев представителям России и Польши, и тем более Финляндии, удается прийти к пониманию необходимости совместной работы[42]. Иная ситуация в государствах Прибалтики. Здесь руководства стран не только считают события 1939–1940 гг. непосредственной причиной утраты независимости, но и выстраивают на этой основе концепцию правопреемства, формулируют масштабные экономические и политические претензии к России. Политическая история XX века в Прибалтике сузилась до двух лет. Используя и несколько дополняя подход Эрика Хобсбаума, можно сказать об «особо коротком» XX веке для государств Прибалтики – менее одного года. Новый политико-идеологический стандарт построен по принципу зеркальной противоположности советскому. Советская историческая наука обязана была отрицать существование так называемого «секретного протокола»; историческая наука стран Балтии, как правило, рассматривает 23 августа 1939 года как начало истории, а 22 июля 1940 года как ее конец.

Итак, речь идет о политической и правовой оценке событий 1939–1940 гг. Ответ на этот вопрос фактически формируют две научные школы в современной исторической литературе государств Прибалтики.

Первая группа работ – это, по сути, попытка оснастить научным аппаратом политическую и идеологическую программу ключевых элит. Эти работы преобладают количественно, но постепенно утрачивают свою убедительность после 25 лет де-факто переизданий.

Работы, входящие во вторую группу, отличаясь методологическими подходами, источниковедческой базой, авторской позицией, рассматривают историю 1939–1940 гг. в контексте предшествующих и последующих событий. В этих работах используется термин «оккупация», но скорее в политическом контексте, а не правовом. Это обстоятельство, как будет указано далее, имеет принципиальное значение.

Кроме того, существует небольшое количество совместных работ, написанных историками Прибалтики и России. В этом контексте следует рассмотреть попытки создания совместных комиссий историков.