Государево дело - стр. 36
– Славно!
Медные пушки ценились куда больше бронзовых и чугунных – реже разрывались и перед разрывом обязательно вспухали – можно было определить, где разорвет.
– Медь, к слову, шведская! Контрабандный товар.
– Так и твоего сюзерена, русского царя, точно такая же контрабанда! – засмеялся Карлофф. – Война – войной, а денежки счет любят.
– Это так… – Никита Петрович покивал и спросил про пожар – как там расследование?
– Да никак, – подняв кружку, пожал плечами швед. – Я говорил с этим парнем, лейтенантом стражи… ну, ты помнишь…
– Андреас Олсен.
– Ну да. Ох, и память же у тебя, Николаус! Так вот, они хотели еще раз опросить того мальчишку свидетеля… Так тот утонул!
– То есть как это – утонул? – Бутурлин непонимающе моргнул.
– Да так… Поскользнулся на пирсе… бывает!
– А, может – помогли?
– Может, и помогли, – согласно кивнув, Карлофф понизил голос. – Сам знаешь, врагов у меня хватает… Черт! Скорей бы добраться до Африки!
– А уж это, мой друг, зависит теперь только от тебя! – расхохотался капитан. – Корабль у нас есть, теперь бы еще деньги.
– За ними завтра и пойду.
– Ну, удачи! – Никита Петрович поднял кружку. – Чтобы все завтра у тебя сложилось.
– И у тебя. Как говорится – семь футов!
Ну, хоть с деньгами должно бы все сложиться… должно… Деньги – они тоже много значат, без них никак. Припасы сами собой не появятся. Да, пожалуй, еще следует нанять людей, еще пару дюжин солдат, искателей удачи. Датчан вряд ли удастся – в воздухе пахнет войной. Значит – из германских земель. Бранденбург, Гамбург, Бремен… Впрочем, там много не возьмешь – последствия войны, длившейся больше тридцати лет. Нет людишекто! Великое множество погибло. Не столько от меча и пули, сколько от голода и мора, как и всегда бывает на войне. Мужики полегли, бабам и рожать не от кого… Говорят, папа римский разрешил многоженство. Но только в германских землях. Так ли? Наверное, врут… Впрочем, черт с ними… А солдат можно и не набирать – обойтись теми, что есть. Народ надежный, проверенный. Тем более, гарнизоны в африканских фортах весьма малочисленны… Если верить Карлоффу. Ну, а с чего тому врать? Для него «Глюкштадт» – последняя надежда.
Едва Бутурлин вышел из харчевни, как дождь припустил с новой силой, и вот сейчас, уже подходя к дому, Никита Петрович почувствовал, что промок до костей. Не помог и плащ!
Завернуть в таверну да глотнуть рому? Тут рядом почти…
– Ну, наконецто, херр Николаус!
– Господи… Ты что тут?
– Я же обещала зайти!
– Долго ж ты собиралась.
– Так вышло…
Кристина – ну, кто же еще? – виновато похлопала ресницами.