Государево дело - стр. 3
И ведь был полностью прав, стервец! По нынешнему времени, в августе одна тысяча шестьсот пятьдесят седьмого года, Дания, хоть и вооружалась, но формально войну Швеции не объявляла. А вот, что касаемо России…
– Вот мой каперский патент, – вытащив изза пазухи плотный кусок бумаги, Бутурлин галантно протянул его шведу. – Тут, правда, понемецки…
– Я понимаю… – вражеский капитан зашевелил губами – читал, читал, но все же не совсем все понимал… – Тцар унд гросс херцог… Алексей Михайловитч… А! Так вы – русские! А флагто на корабле – датский.
И впрямь, на корме «Глюкштадта» развевалось красное с белым крестом знамя в виде ласточкина хвоста – флаг Данмарка. У России же, увы, пока официального государственного флага не имелось, хотя Алексей Михайлович все больше склонялся к тому, что не худо бы и иметь… Ну, как бы то ни было.
– Ваш корабль пойдет за мной в Копенгаген, – буднично сообщил Никита Петрович. – Как приз. Мой карго обсчитает все ваши товары… Вы что везете?
– Железо, медь…
– Медь?! Контрабанда?
– Ну, это уж они в Риге знают… – Швед хитро прищурился и стал куда вежливей. – И… вот еще что спрошу, герр капитан. Ваша часть добычи – какая? Четверть? Треть?
Любопытный какой… Хотя, никакой особой тайны тут нет.
– Треть – моему государю, треть – Дании, за порты, и треть – мне и команде, – пожав плечами, пояснил Бутурлин.
– Справедливо, – вражеский капитан покивал и хмыкнул. – Все же датскую треть я отсужу! Не так уж там и мало. И думаю – дело выгорит.
– Коль так считаете – судитесь, – развел руками Никита Петрович. – И следуйте за нами. Уцелевших парусов вам хватит, чтоб идти. А мои люди за вами присмотрят. Да! Комунибудь из ваших требуется перевязать раны?
– Да перевязали уже…
– Тогда до встречи в порту, герр капитан! Честь имею.
Восемнадцатипушечный корабль «Глюкштадт», наверное, можно было бы отнести к так называемым легким фрегатам, если б комуто вдруг пришло в голову присвоить судну какуюто категорию. Дада, легкий фрегат, из тех дешевых и вполне массовых судов, водоизмещением в триста пятьдесят – пятьсот тонн, которых было не жалко! Да и что их жалеть? Дерево – самое дешевое, тонкие борта, пушек не больше тридцати, да и то – двенадцатифунтовки да кулеврины. Угроза – лишь для почти безоружных торговцев, любой большой военный корабль разнесет его в щепки… Если, конечно, догонит и попадет! А вот это – поди, попробуй!
Корабли вошли в порт уже вечером, успели до темноты. Последние лучи заходящего солнца окрашивали шпили церквей, в жемчужносерой спокойной воде отражались бастионы датской столицы и несколько десятков кораблей, стоявших у причалов.