Государь. О том, как надлежит поступать с людьми - стр. 17

Таким образом боролся он с теми препятствиями, которые представляло ему настоящее. В отношении будущего ему грозила прежде всего опасность, чтобы преемник папы не стал к нему во враждебное отношение и не вздумал бы отнять от него то, что было доставлено ему его отцом – папой Александром VI. Предотвратить такую победу он задумал следующими четырьмя способами: во-первых, он счел нужным искоренить все потомство тех из синьоров, которых он ослабил, чтобы отнять у нового папы возможность вредить ему при содействии этих лиц. Во-вторых, он рассчитал необходимость приобрести расположение представителей древнейших родов в Риме, чтобы при их пособии держать нового папу как бы в узде. В-третьих, он задумал сблизиться, как только можно, с членами священной коллегии. В-четвертых, он понимал, что ему еще до наступления смерти папы Александра, необходимо так поднять свои силы, чтобы, в случае надобности, он без чужой помощи мог выдержать первое нападение. В минуту смерти папы Александра, три первые способа действия были уже успешно им приложены к делу, и он считал уже, что почти осуществил и то, что требовалось четвертым. В самом деле, ему удалось уничтожить почти все потомство разоренных им синьоров – и мало кому из них удалось от него спастись. Представителей древних родов в Риме ему удалось увлечь на свою сторону, и в самой священной коллегии – он располагал уже значительной партией в свою пользу. Что же касается до усиления его могущества, то он уже предполагал в то время овладеть Тосканой: это ему казалось легко достижимым, так как он уже владел Перузой и Пиомбино и держал под своим покровительством Пизу. Последнюю он мог даже захватить, не принимая в соображение, как отнесется к этому Франция, так как в это время ему не было необходимости ее опасаться. Французы были уже тогда выгнаны из Неаполитанского королевства испанцами, и как те, так и другие, были настолько истощены войной, что сами должны были искать дружбы герцога. Вслед за покорением Пизы ему подчинились бы и Лукка и Сиенна, частью из страха, частью из зависти к флорентийцам, которые этим были бы поставлены в незавидное положение. Если бы вся эта программа была им осуществлена (а достигнуть такого осуществления он мог рассчитывать к концу того самого года, в начале которого умер папа Александр), то он достиг бы вершины такого могущества и славы, что сам собой, один, независимо от игры случая или чужой помощи, мог бы быть и сильным, и самостоятельным, благодаря только личному своему могуществу и доблести. Но папа Александр умер, когда еще не прошло и пяти лет с того дня, как герцог обнажил свой меч, и из всех его завоеваний одна только Романья была хорошо устроена, – во всех других областях власть его была еще мало упрочена, ему приходилось колебаться в выборе между двумя враждующими армиями и вдобавок еще быть больным при смерти.