Гостья из будущего 2020 - стр. 90
А вот когда я попросила, не портрет ли мне спинку, как вчера, что-то неразборчиво пробормотал и быстро ушёл. Жаль. Ну что ж, одним удовольствием меньше, ничего не поделаешь.
А вечером, когда я все еще плавала в относительной невесомости, опять пришёл Николай. И они с Марковичем долго спорили и даже кричали друг на друга. Интересно, здесь все аборигены такие эмоциональные, или я встретила какую-то девиацию? В нашем социуме такой накал эмоций сразу же купировали бы персональные клайморы, а то и вызвали бы медицинскую службу. Ведь любые проявления излишней эмоциональности вредят… Или в этом социуме это не так? Или это наши энвироменталисты и социологи перестраховываются? Непонятно.
Оказалось, что аборигены не сумели прийти к решению, и решили спросить… меня! Не специалиста по конфликтам, не трактователя законов, не регионального координатора, а меня! Которая вообще ничего не смыслит в местных реалиях. Да, логики в действиях местного общества все меньше. И как к нему приспосабливаться?
Оказывается, с Николаем связался его родственник («один козёл», как назвал его Маркович), и попросил сдать в аренду на сутки комнату, которую выделил мне Маркович. Мол, этот «страдалец» (с какой-то приставкой, я не разобрала), очень хочет провести здесь встречу с кем-то, чтобы совершить что-то (тут я не поняла, но не стала уточнять: они о самой встрече и об этом действии говорили недомолвками, но как о чем-то всем известном).
Но проблема в том, что этот родственник не знает (и не должен знать) о моём существовании. Так что есть два варианта: или они куда-то отправят родственника (тут я опять не поняла, куда: они говорили просто «пошлем»), или мне придётся отправиться с ними на дежурство («на сутки», как они это назвали).
Но что я могу не волноваться, в дежурке можно подключить ноут, и там даже есть отдельная комнатка…
Конечно, я выбрала выйти с ними. Ведь это будет первый сознательный выход в новый для меня мир! Да и «свои» будут рядом, и подскажут, если я что сделаю не так.
Утром Маркович сходил за машиной, усадил меня на заднее сидение и по пути остановился, чтобы забрать Николая. Трусила я страшно, клаймор даже вколол сразу два каких-то препарата, чтобы привести в порядок реакции.
На месте пришлось посидеть в машине, пока мои аборигены «примут смену», а затем перебраться в отдельное помещение, в котором окна были украшены узором из не очень толстых, в палец толщиной, металлических прутков.
Несколько часов разрывалась между экраном ноута и выглядыванием в окно. Но в окне не было ничего интересного. Со стороны боксов подъезжали колёсные средства различных цветов и моделей. Маркович с Николаем какие-то выпускали просто так, с водителями и пассажирами других о чем-то говорили, кому-то грозно выговаривали (я уловила только слово «взносы», что бы оно ни значило). Затем поток машин поредел, Маркович куда-то ушёл, Коля сел на деревянную доску, укрепленную на двух столбиках перед дежуркой. И закрыл глаза, подставив лицо солнечному свету.