Гостиница - стр. 37
Как личность с развитием человечества все более четко выкристаллизовывалась из тоталитарного человеческого раствора, так и коллективы людей, вырастая из племенных, расовых и прочих «естественно-биологических» стадных связей образовывали кристаллы социальной общности, основанной на территориальном единстве и рационально осознанном единстве интересов. Это не древнегреческий полис, который во многом еще племенное стадо, но внешне «кристаллы» принимали форму таких полисов, то есть городов-государств, и политологи просто не могли не оседлать очевидную аналогию.
«Впрочем, – думал Мэр, – древнегреческий полис совсем не плох как оптимальная административная самоуправляющаяся единица и не заслуживает высокомерного к себе отношения. Нам многому можно поучиться у них… И у Платона, при всем его коммунизме, и, особенно, у Аристотеля… Не надо только забывать про Макиавелли…»
Процесс социальной атомизации мироустройства вызвал множество неожиданных эффектов, показавших, что мир, действительно, перешел в новое качественное состояние. Перестали, в частности, работать экономические механизмы, сносно справлявшиеся с макроэкономикой супердержав и союзов государств. Рынок не совместим с понятием границы. Он эффективен, когда свободен и всемирен.
Мэр любил свой Город. Наверное, потому что здесь родился и провел большую часть жизни, исключая время учебы и стажировки в самых престижных научных центрах, потому что с Городом были связаны все устремления, смысл его жизни. Нормальная любовь стремится к взаимности, а любовь Города – есть любовь его жителей. Однако победа на выборах – не свидетельство любви избирателей, а лишь выражение их надежды на перемены к лучшему. Ставка на очередного лидера. Любовь может появиться, когда они ощутят выигрыш. А выигрыш в жизни – это счастье.
Мэр был достаточно зорок и видел, что большинство сограждан несчастны. Но тогда несчастен и он, ибо смысл его жизни не реализован.
Временами он чувствовал себя рыбой, бьющейся на золотом песке сверхприбылей городских монополий. Казалось бы, что ему жаловаться – чем больше прибыли, тем весомей налоги и богаче казна, тем активней благотворительная деятельность. Но он прекрасно знал, что большая часть этих сверхприбылей утекает по теневым каналам мимо казны, благотворительная деятельность служит лишь для отвода глаз, и суммы, на нее затрачиваемые, смехотворны на фоне прибылей. Однако, и это не главное. Самое трагичное то, что источником сверхприбылей служила не высокоэффективная экономическая система, в которой все компоненты производства и потребления гармонично связаны автоматически действующими экономическими регуляторами, не позволяющими расколоть общество на полярные слои. Нет, источником их служила первобытная, вульгарная эксплуатация большинства горожан за счет взвинчивания монопольных цен. Казалось бы, понижение покупательной способности населения должно было притормозить этот процесс. И эта тенденция наблюдалась. Однако ей противопоставлялось снижение качества товаров и уменьшение их ассортимента. В результате снижался уровень потребностей и требовательности горожан. А ведь чем меньше человек хочет, тем меньшего добивается. И это есть деградация общества.