Госпожа трех гаремов - стр. 43
– Я остаюсь в Казани… Быть может, чернь не посмеет меня тронуть, – сказал черный евнух.
– Ты ошибаешься, Ибрагим. Если они убивают ханов, что тогда говорить о евнухах, – мягко возразил Шах-Али, – нам нужно бежать вместе.
– Всевышний оградит меня. А если я умру, то душа моя возрадуется только потому, что погибну вместо тебя.
Ветер на миг стих, и из-за туч проплыла по небу луна. Полнолуние. Шах-Али некоторое время наблюдал за отражением светила в реке, а потом перевел взгляд на Ибрагима.
– Я расскажу про тебя царю Ивану… Пусть он тоже о тебе знает.
– Это я делаю не для урусского царя.
Тихо подошла к берегу лодка и врезалась острым носом в мягкий песчаный берег. Шах-Али ступил ногой на шаткое дощатое дно. Лодка под его грузным телом сильно качнулась.
На том берегу хана ждал князь Вольский, дальше дорога Шах-Али лежала в Москву.
Некоторое время Ибрагим смотрел вслед удаляющейся лодке, а потом пошел в сторону тайницкого хода. Все в руках Аллаха.
Казань не знала, что утро она встречает без правителя. А муллы в утренних молитвах по-прежнему продолжали прославлять хана, желали Шах-Али долгих лет жизни. Только после второй молитвы нежданная весть облетела весь город – хан бежал в Москву!
Эмиры, мурзы собрались на площади и, перебивая друг друга, не стесняясь поведали о своем позоре.
– В цепи нас заковал! На колени ставил!
Послышалась брань. Расправы требовали все, даже хафизы [29], еще утром славившие бывшего хана. Худай-Кул горячился больше всех, подогревая возбужденную толпу:
– Посмотрите на мои руки, правоверные! Они еще хранят на себе следы железа, в которое заковал нас проклятый Шах-Али! И это его мы пригласили на ханство! Он издевался над нами, он унижал нас! Он не мусульманин, он гяур! Он бежал в Москву вместе с эмиром Бельским! А кто же ему помог в этом, спросите меня, правоверные?! Черный евнух!
Худай-Кул отыскал глазами Ибрагима, стоявшего в толпе. Евнух не прятал глаз, уверенно смотрел в лицо Худай-Кула.
Толпа выжидающе замерла. Ибрагим был с казанцами всегда: при Сафа-Гирее и без него, при славной бике Ковгоршад и при Шах-Али…
Может ли он стать предателем?
– Это правда, что ты дал Шах-Али уйти? – спросил Кулшериф.
– Да, я отпустил Шах-Али, – признанием евнух подписал себе приговор.
Еще некоторое время площадь хранила молчание, а потом всем стало ясно, что Ибрагима уже нет среди живых.
Толпа выжидала. Кто же осмелится поднять руку на самого ханского евнуха?
– Ты помогаешь неверным, и твоя смерть приблизит меня к воротам рая, – произнес Худай-Кул и обнажил саблю.
Свистнула дамасская сталь, и голова Ибрагима отлетела. Кто-то поднял ее за волосы и плюнул в раскрытые глаза. А толпа, потеряв к увиденному интерес, медленно разошлась.