Госпожа. Наказание любовью - стр. 9
– Фига себе, как тут жарко! Я тоже хочу, чтобы у меня такое утро было!
Таня задохнулась от острого приступа стыда, выпрямилась и резко повернулась, одной рукой судорожно пытаясь одёрнуть юбку, а второй стянуть блузку на груди. Лицо горело от прилившей крови под наглым взглядом второго брата, Бориса. Сколько он здесь?! Неужели… видел и слышал, как её трахали, а она извивалась и просила ещё, стонала в голос?.. Боже, как позорно-то, а! Позади раздался тихий смешок Жени, Боря же в три шага оказался рядом с ней и поймал запястья Татьяны.
– Не-не-не, Танюш, ты отлично смотришься! – усмехнулся младший Самсонов, медленно скользя взглядом по её лицу, шее, груди с предательски торчащими сосками.
Такой же наглый и напористый, но, пожалуй, настойчивее, чем брат. Татьяна помнила, Борис не сразу смирился с её отказом… Она вздёрнула подбородок, с яростью уставившись в насмешливые глаза, уловила в глубине огонёк возбуждения и с безнадёжностью поняла, что просто так из кабинета её сейчас никто не выпустит. Но она всё же попыталась дёрнуть руками и процедить сквозь зубы:
– Пусти!..
Борис же наклонился к её уху, медленно заведя руки за спину, и у Тани ёкнуло сердце, а в груди кольнуло беспокойство.
– Я тоже хочу свою порцию утреннего удовольствия, детка, – шепнул он, обдав горячим дыханием. – А ещё, мне давно хотелось сделать с тобой кое-что интересное, – добавил Борис и сжал её запястья пальцами одной руки.
Крепко, жёстко, и Татьяна задохнулась от обдавшей спину холодком тревоги. Она не сразу поняла, что задумал Боря, только услышала тихое звяканье, а потом шорох, и спустя пару мгновений запястья стянул… ремень. Так, что она едва могла пошевелить руками, и это вот состояние беспомощности несказанно бесило и напрягало. Она облизнула пересохшие губы, пытаясь справиться со сбившимся дыханием и дрожью, но совсем не от возбуждения. Мелькнула невесёлая мысль, что в этот раз ей точно удовольствия не видать, однако… Татьяна и не хотела. Слишком унизительно снова кончить от второго брата, пусть лучше уже трахнет, как ему хочется, и отпустит…
Ладони Бориса опустились на плечи Тане, легко сбросили с них расстёгнутую блузку, скользнули по упругим полушариям, задев бутоны сосков.
– Как же приятно видеть тебя покорной, Танюша, – вкрадчиво сказал Боря, его глаза заблестели от предвкушения. – А такой строптивой гордячкой прикидывалась!
Запись, напомнила себе Таня. Чёртова запись. Нужно молчать и терпеть, пока она не придумает, как выпутаться, а она придумает! Обязательно, потому что оставаться офисной игрушкой Самсоновых Мельина вовсе не собиралась! С языка рвались совсем не печатные выражения, однако она заставила себя молчать, глядя перед собой невидящим взглядом. Губы Бориса прижались к изгибу шеи, заставив Таню вздрогнуть, его руки опустились на талию и легко подняли, усадив на стол. Ладони легли на бёдра и настойчиво их раздвинули, медленно поднялись вверх, до раскрытой промежности, всё ещё остававшейся влажной.