Госпожа души моей - стр. 10
Их отделяли друг от друга всего несколько шагов, но с таким же успехом они могли находиться на разных концах Сагенеи, настолько велика была пропасть между ними.
– Алира, если бы я знал… я… я никогда не причинил бы тебе такую боль. Мне так жаль.
– Мне тоже… жаль. – Она медленно подошла к двери. Останавливаясь настолько близко, что ее платье соприкоснулась с королевским камзолом. Алира хотела видеть его глаза, яркие, синие, в которых отражалась она и огонь. Которые теперь со всей неукротимой страстью будут смотреть на другую, руки будут обнимать другую, губы – целовать другую… К горлу подступил ком, а тело пробила дрожь. Это ужасно! Это отвратительно! Он ведь ее муж! Ее мужчина! Они давали клятвы!
Эрик в привычном жесте поднял руку, желая зарыться пальцами в буйные кудри, притянуть к себе и целовать, пока она снова не станет весела и счастлива, но замер – нельзя, больше нельзя, – и, спустя мгновение, провел пальцами по сияющим изумрудам. Алира тут же потянулась к застежке, намереваясь вернуть его. Это ведь, наверное, ее?! Той, другой. Все ее: каждое колечко и серьга, браслеты и колье. Кольцо…
– Нет! – в звенящей тишине его голос показался невероятно громким и властным. – Оно твое, как и все, что находится в этой комнате. Я ничего не приму обратно. Алира, – Эрик не выдержал и сжал ее плечи, – я дам тебе все, что ты захочешь. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться.
– Не нужно, – шепнула она, коснувшись ладонью любимого лица. Он накрыл ее своей рукой, затем прижался губами к ледяной ладошке. Хотел согреть ее. Алира, почувствовав, что больше не может, что еще мгновение, и она начнет умолять не бросать ее, потянулась к ручке. Та поддалась с легким щелчком, и Эрик, стоявший к двери вплотную, вынужден был выйти в коридор.
Алира смотрела на него, пытаясь запомнить каждую черточку. Гордый разлет бровей, всегда надменно вздернутый подбородок, серебристые волосы и чувственные губы. Она прощалась с ним, прощалась навсегда.
– Прощайте, мой король. – Они так и смотрели друг на друга, пока дверь медленно не закрылась.
Эрик потянулся было к ручке – неужели им больше нечего друг другу сказать? – но, сжав руку в кулак, двинулся прочь.
А Алира осела на пол, обхватив колени руками. Все силы были потрачены на то, чтобы с достоинством поговорить с мужем, и теперь она горьким пеплом опала под ноги. Эрик потерян для нее навсегда! Только сейчас она полностью осознала, поверила в это, и ледяная волна сжала сердце, выворачивая душу. Больно, как же больно! Из глаз хлынули слезы, но не светлые, что льются без труда, а горькие, тяжелые: хрупкие плечи сотрясались от рыданий, ей хотелось плакать громко, навзрыд, но Алира не проронила ни звука, закусив кулак, душа всхлипы. То был горький плач по любви, которой суждено было погибнуть; Алира оплакивала жизнь, которую разрушили, семью, которой у них никогда не будет, ребенка, который никогда не узнает отца.