Господин с кошкой - стр. 26
– А хозяйка говорит: а кто ты такая, в шерстяных платьях ходить? А я говорю: я их на свои деньги пошила!
Главное событие жизни: как она заработала на два платья, как материю выбирала, как шила, на примерки ходила, и потом такая вот подлость от хозяйки. Могла рассказывать об этом часами, в лицах, заново переживая обиду и гнев. Но она все-таки победила, отбила свои шерстяные платья. Я их видел: одно темно-синее, другое бордовое. С рюшами и буфами. С пуговицами, обшитыми шелком.
– Я перед войной замужем была, – сказала как-то няня Поля. – Недолго, три месяца. Война началась. У меня тоже было немножко своего счастья.
Няня Зина
европейская история
Баба Зина первый раз выпила, когда мы оформили ей временную прописку. До этого она держалась. А в тот день принесла бутылку и сказала мне:
– Может, отметим?
– Отметим, – легкомысленно сказал я. Налили по стопке, выпили.
У бабы Зины заслезились глаза. Я подумал – от первого глотка водки. Она сказала:
– Как мне не повезло…
Она была из Соликамска, но вообще – ленинградская. В июне сорок первого она, оставив двоих детей у сестры, поехала к родным в Минск. Началась война, она оказалась в оккупации. Ее угнали на работы в Германию. Вернулась – сначала лагерь, потом город Соликамск. Написала в Ленинград. Сестра ответила, что всего детей было четверо, двое выжили, двое погибли. Сестрины дети – выжили. Ее дети – погибли. На лесоповале нажила грыжу – на животе торчал бугор. Первый муж пропал на войне, второй был пьяница, бил по голове. Не повезло.
К нам она приехала по рекомендации одной родительской знакомой. Дочке исполнился год, жене пора было возвращаться на работу, нужна была няня.
Баба Зина прожила у нас целый год. Очень любила нашу девочку. Даже слишком. Иногда говорила:
– Она теперь не ваша, а моя. Вот придете домой, а никого нету! А мы уже в поезде едем!
Нам было страшновато.
Иногда она называла нашу Иру – Микеша. Кто это был? Ее умерший в блокаду мальчик? Я не решался спросить. Было еще страшнее.
Она была очень верная и заботливая. С широкой доброй улыбкой. Умело готовила, стирала, гладила.
– Ах, майн готт! Зекс киндер, кайн брот! – приговаривала она, подметая пол.
Тайком курила у мусоропровода. Быстро-быстро, две-три затяжки «Беломора».
И вот запила. Пила по выходным, уходя неизвестно куда. Возвращалась и ложилась спать, не сказав ни слова. Утром не могла встать. Жена оставалась дома.
– Выгонять надо, – сказал я.
– Жалко очень, – сказала жена. – Куда она пойдет? Может, попробуем полечить?
На следующий раз она не вернулась вечером. Пришла в понедельник днем, совсем пьяная. Жена была на работе, с дочкой сидел я.