Господин мертвец. Том 1 - стр. 62
Глупо отпираться, он ждал этого боя с нетерпением, не меньше, чем Клейн, и не меньше, чем бойцы из его взвода. Он, Дирк Корф, создан для боя, и отрицать это бесполезно, как утверждать, что топор создан не для рубки, а пуля не для выстрела. Он ждал момента, когда встретит неприятеля лицом к лицу, чтобы увидеть в этом лице страх и запоздалое раскаянье. Перед тем как обрушить на него палицу и стереть с него всякое выражение.
«А ведь среди «Веселых Висельников» у меня репутация одного из самых выдержанных и дисциплинированных офицеров, – отстраненно подумал Дирк. – Но если даже я с нетерпением жду боя и того момента, когда смогу забрать чью-то жизнь, что же испытывают простые солдаты?»
Из кустов скользнула чья-то тень. Она двигалась так быстро, что даже обостренные инстинкты Дирка не успели среагировать. Он успел положить руку на рукоять пистолета, но и только. В следующую секунду тень оказалась перед его лицом, и он ощутил прикосновение холодного металла к горлу. Позади него раздался предупреждающий окрик и лязг затворов. Лицо нападающего, прикрытое плотной тканью капюшона, показалось Дирку знакомым. В нем чего-то недоставало. Знакомым оказался и узкий стилетообразный нож, чье вороненое лезвие было едва видно. Сейчас оно упиралось Дирку в яремную вену.
– Тихий Маркус! Ты выбрал чертовски неподходящее время для охоты. И очень неподходящее место!
Человек с ножом замер, точно застигнутый врасплох. Затем он убрал нож, отступил на шаг и сбросил капюшон. Конечно же, это был Тихий Маркус. Ночь была безлунной, так что он, судя по всему, решил развлечь себя охотой на французских лазутчиков.
– Болван! – рявкнул Клейн, забрасывая на плечо пулемет, который держал легко, точно деревянную игрушку. – Когда-нибудь ты заработаешь пулю из-за такого фокуса!
Тихий Маркус склонил голову перед Дирком, точно виноватый ученик. Таким образом он обычно выражал свое сожаление. Делать это доводилось ему редко – он был одним из старейших мертвецов в роте и одним из самых опытных головорезов, известных Дирку.
Нижней челюсти у Тихого Маркуса не было. Осколок снаряда, унесший его жизнь два года назад, отсек ее начисто, оставив только желтоватые крупные зубы верхней челюсти, серое нёбо под ними и провал пищевода. Когда Тихий Маркус шевелился, были видны клочья языка, свисающие из алого обнаженного мяса.
Он тоже стареет, решил Дирк, глядя на смущенного бойца с ножом в руке. Еще пару месяцев назад Тихий Маркус нипочем не допустил бы подобной оплошности.
– А если бы ты налетел на полковой патруль? Брюннер потратил бы все свои нитки, штопая тебя. Ладно, не извиняйся. Завтра у тебя будет возможность исправить свою ошибку. И надеюсь, что ты ей воспользуешься.