Господа, прошу к барьеру! (сборник) - стр. 17
Образованный читатель сразу задаст мне вопрос:
– Погодите! Вот вы пишите тут – кремль, гостиный двор с башней, храмы и церкви, амбары… Как же созидали город на вечной мерзлоте, не ведая ее коварных законов, против которых бессильна и современная наука?
Отвечаю. Да, у нас давно существует целый Институт проблем вечной мерзлоты, дающий рекомендации градостроителям Севера, но – по их жe рекомендациям – полярные города трещат по всем швам, дома кособочатся, расползаясь по трещинам в стенах, жители боятся обвалов, как при землетрясениях. Зато вот в далеком от нас веке, любезный читатель, не было институтов с громадными штатами почтенных докторов и кандидатов технических наук, рассылающих рекомендации, но Мангазея стояла нерушимо, а вечная мерзлота врагом горожан не являлась. Как же так, спросите вы меня? А вот так – проще пареной репы. Археологи, копаясь на месте бывшей Мангазеи, обнаружили фундаменты зданий, которые имели как бы «подушку», чтобы домашнее тепло не тревожило вечную мерзлоту к ее опасному пробуждению. А сами дома они ставили на мягкую и пластичную «подушку» из древесной щепы, а береста (опятъ-таки береста!), которой прослаивали фундаменты, играла великую роль «гидроизоляторов», оберегая сохранность зданий. Вот за эту смекалку мангазейцы не просили царя-батюшку, чтобы наградил их учеными званиями, они – скромники! – не публиковали солидных монографий, не просили гонораров за свои рекомендации, но из вечной мерзлоты, как видите, сделали себе даже союзника, ибо их погреба работали лучше наших кухонных холодильников…
Невольно вспоминается, что все новое есть лишь хорошо забытое старое!
А наш бедный Вася Мангазейский лежал под настилом мостовой, и над ним катились свадебные сани, громыхали по бревнам возы с мороженой стерлядью, ерзали сапожища посадских, игриво постукивали туфельки мангазейских красавиц, а он лежал и не ведал, что на Мангазею надвигалась гроза. Царю показалось, что для Мангазеи мало одного воеводы: чтобы один вор за другим вором приглядывал, он прислал в Мангазею сразу двух воевод, забыв при этом, что двух пауков в банку никто не сажает…
Имена отважных борцов за престол в «златокипящей» империи для потомства не пропали: первый воевода – Григорий Иванович Кокорев, московский плут и доносчик, мужлан завистливый и хитрущий, а второй воевода – Андрей Федорович Палицын, из дворян новгородских, дипломат зело тонкий, но во хмелю буен и гордыне непомерной снедаем… Спасские ворота раскрылись, принимая новых владетелей Мангазеи, звонили колокола церквей, стрельцы, не жалея пороха, палили из пищалей по воронам, из пушки стреляли по воробьям базарным, часы на башне вызванивали время, на улицах шумел народ, ремесленный и посадский, а бабы выволакивали своих сердешных да суженых из кабаков царевых, говоря им учтиво: