Господа Игры, том 2 - стр. 93
– Правда рады? – спросила Тайра.
– Я соскучился по тебе, – признался Наставник, – хотя ты очень быстро отошла. Я думал, тебе понадобится больше времени.
– Змей сказал, я спала почти пятнадцать дней. А Макс сказал, меня не было неделю.
– Змей забрал тебя в одно из искажений, в тени. Сообщил об этом мне и Бергеру, чтобы мы не волновались. А еще он сказал, что ты была будто в коконе из единой тьмы. Он боялся к тебе приближаться. Наблюдал со стороны.
– Это единая тьма помогла мне быстрее восстановиться?
– Возможно. В монсальватских книгах про древних некромантов я такое встречал, но относил это к разряду неподтвержденных легенд. Единая тьма исцелят только путем уничтожения чего-либо… Разве что она очистила твое тело от моей магии, забрав мой гнев и мою ненависть, которые я вложил в заклятье… Надо будет перечитать. И поблагодарить Змея не помешает, а то я был с ним слишком резок.
– Он ушел. Сказал, что далеко и вернется нескоро.
– Ушел и ничего не разрушил, надо же, – Йен осмотрелся. – Вы друг друга компенсируете.
– Что это значит?
– С тех пор как вы начали общаться, он больше не наносит урона Ишанкару. Будто установилось некое равновесие, как если бы давление выровнялось внутри и снаружи. Раньше он без необходимости не заходил за Второй Рубеж, а теперь может свободно гулять по Ишанкару. Замок перестал сыпаться при его появлениях.
– И почему же он так редко тут бывает?
– Не хочет ходить на Советы. Но это его тайна. Ты же не сдашь Змея аль-Малику или сэру Бергеру?
– Разумеется, не сдам, – Тайра улыбнулась.
– Почему ты не пришла в Башню?
– Я приходила, но вас там не было, Башня была запечатана, я не стала снимать печать и ушла. Я хотела попросить прощения.
– За что?
– Толком и не знаю, сэр. За все. Я вроде бы и сама жертва обстоятельств, но все равно чувствую себя виноватой. Я не хотела лезть в вашу семью, я помню про границы дозволенного, просто так получилось. Извините.
– И ты меня извини, – сказал маг. – Если кто и должен просить прощения, то это я. Толком тоже не знаю за что, но на душе у меня было неспокойно. Убивать собственную Ученицу я точно не собирался.
Йен взял в руки ее книгу, полистал и положил обратно на скамейку.
– Роман о любви? Это у тебя после ван Хинкеса?
– Это у меня после Гудрун, – усмехнулась Тайра. – Она все еще тешит надежду сделать из меня женщину.
′Т Хоофт помолчал какое-то время, не смог сформулировать нужного вопроса и спросил:
– А Айгер?
Тайра всегда была осмотрительной, особенно с парнями, и Йен был уверен, что такой глупости, о которой думала Магдалена, она не совершит, но на всякий случай, допуская ничтожную вероятность этой странной сделки, все же поинтересовался.