Господь да благословит решение мое… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов - стр. 21

Об этом же пишет враждебно настроенный по отношению к Царю французский историк М. Ферро: «Репутация великого князя была, безусловно, несколько завышена. Близкие ему люди вспоминали, как он под предлогом того, что является крупной мишенью, проявлял осторожность и держался подальше от фронта. Николай II был значительно храбрее. В хронике, снятой англичанами, есть кадры, где Царь навещает раненых солдат на передовой. Он возвращается туда снова и снова, словно хочет принести себя в жертву, но ни одна пуля, даже самая шальная, его ни разу не задела».[66]

Великому князю было свойственно бояться ответственности. Он всегда искал виноватых за собственные ошибки. Так было в деле Мясоедова, когда по его приказу был казнен, обвиненный в шпионаже, человек, которого даже военно-полевой суд отказался признать виновным. Так было и в деле по обвинению в шпионаже военного министра Сухомлинова. Поддерживая обвинения в адрес этих лиц, великий князь тем самым как бы указывал обществу и армии «истинных» виновников того, что русские войска под его началом проигрывают войну. С.П. Мельгунов верно писал: «Можно считать неоспоримо доказанной не только невиновность самого Мясоедова, но и то, что он пал жертвой искупления вины других. На нем, в значительной мере, отыгрывались, и, прежде всего, отыгрывалась Ставка».[67]

Упустив возможность решающих успехов над Австро-Венгрией в 1914 году, великий князь и возглавляемая им Ставка, не считаясь со сложившейся военной обстановкой и доходившими до них разведданными о готовящемся крупном наступлении противника, продолжали планировать глубокие удары вглубь Германии. Между тем, Император Николай II предлагал совершенно иной план развития военных действий. Этот план предполагал нанести в 1915 году решающий удар по Австро-Венгрии и Турции, проведя одновременно десантную морскую операцию с целью захвата черноморских проливов. Глядя из сегодняшнего дня, можно с уверенностью сказать, что если бы к этому плану прислушалось руководство Ставки, ход войны мог бы быть совершенно иным.

19 апреля 1915 года Гинденбург обрушил на русских свой сокрушительный удар. Под ударами германской артиллерии русские войска несли тяжелые потери, оставляя пядь за пядью территорию империи.

Генерал Н.Н. Головин, в общем, весьма снисходительный к Ставке и лично к великому князю Николаю Николаевичу, в своих научных военных изысканиях дал точные сведения о том, что произошло с русской армией летом 1915 года под руководством Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Ставка, пишет Головин, «слишком поздно решилась на отвод наших армий вглубь страны. Это запоздание стоило много лишних жертв. В этом легко убедиться, если вспомнить цифры потерь русской армии за этот период. В летнюю кампанию 1915 года Русская Армия теряет убитыми и ранеными 1 410 000 человек, т. е. в среднем 235 000 в месяц. Это рекордная цифра для всей войны. Средняя величина потерь в месяц для всей армии равняется 140 000. Пленными в ту же кампанию Русская Армия теряет 976 000 человек, то есть по 160 000 человек в среднем в месяц. Если же взять только май, июнь, июль и август, то для каждого из этих четырех месяцев потеря пленными в среднем возрастает до 200 000. Среднее же таковое число в месяц для всей войны исчисляется в 62 000 человек».