Госпиталь брошенных детей - стр. 21
Он сдержанно кивнул, показав макушку парика.
– Шесть лет, говорите? Тогда она должна находиться здесь в полном здравии. Вы оставили опознавательный знак?
В полном здравии.
– Да, – мой голос дрогнул, – кусочек китового уса, вырезанный в форме сердца. Половины сердца. Другая половина… она осталась у ее отца. На том фрагменте, который я отдала, были вырезаны две буквы, «Б» и «К».
– И вы готовы внести плату за содержание и воспитание вашей дочери?
– Сколько?
– Ну, вы сказали, что принесли ее в ноябре…
– 1747 года от рождения Господа нашего.
– Значит, это шесть лет и…
– И почти два месяца, до настоящего дня.
Он согласно кивнул, достал перо и стал подсчитывать столбики цифр.
– Всего выходит шесть фунтов, и еще я должен…
– Шесть фунтов? – Я повысила голос, и он замолчал. – У меня нет шести фунтов.
Он заморгал и посмотрел на меня. Его перо мелко дрожало над бумагой.
– Когда вы отдавали вашу дочь под опеку, было ясно указано, что возмещение будет составлять один фунт за один год содержания и обучения.
– Я… я не… я не могу… Как люди получают своих детей обратно?
Я думала о мешочке с пенсовыми и трехпенсовыми монетами у меня в кармане, который медленно, очень медленно становился тяжелее. Теперь мне казалось, что я медленно ухожу под землю.
Он почесал голову под париком, который зашевелился, как живое существо.
– Я возьму бумаги вашей дочери, и тогда мы сможем обсудить условия договора, когда я ознакомлюсь с ее делом.
Он выглядел слегка обеспокоенным; его взгляд не был враждебным, но губы сомкнулись в жесткую линию, как будто он не привык сообщать добрые вести.
Я понимала, что он оставил недосказанным. Давай сначала проверим, что она не умерла. Должно быть, многие женщины приходили сюда и слышали, что их дети не выжили. Я старалась улыбаться мистеру Симмонсу, хотя мои нервы были на пределе.
– Мисс Брайт, перед уходом я хочу спросить, изменились ли ваши жизненные обстоятельства, – сказал он.
– Мои жизненные обстоятельства?
– Именно так.
– Я не замужем, если это вас интересует. И я не поменяла работу с тех пор, как принесла сюда мою дочь.
– Вы не обременены долгами? И вы поддерживаете домашнее хозяйство в добром порядке?
– У меня нет долгов, и я стараюсь, как могу.
– С кем вы проживаете?
Я была так непривычна к подобным фразам, что мне понадобилось сделать усилие над собой и собраться с мыслями, чтобы понять его. У меня все плыло перед глазами. Шесть фунтов!
– С моим отцом. Моя мать умерла, когда я была ребенком, поэтому я знаю, каково жить без матери.
Он многозначительно посмотрел на меня.
– И вы можете гарантировать, что расходы по уходу за ней не лягут на вашу церковную общину, пока девочка не достигнет зрелого возраста?