Горящий берег - стр. 17
Шар, привязанный к земле, походил на цирковой павильон. Майкл начал стрелять, но зажигательные пули, оставляя серебряные следы в пахнущем фосфором дыму, без всяких последствий исчезали в мягкой шелковой массе.
Мозг Майкла, охваченный безумным гневом, сохранял ясность, а мысль работала так быстро, словно время замедлилось. Доли секунды, ушедшие на сближение с аэростатом, превратились в вечность, так что Майкл мог проследить полет каждой отдельной пули из ствола своего «виккерса».
– Почему он не горит? – снова и снова выкрикивал он, и вдруг понял.
Водород – самый легкий из газов. Выходящий газ поднимается и смешивается с воздухом над аэростатом. Очевидно, что он стреляет слишком низко. Почему он не понял этого раньше?
Он поставил «сопвич» на хвост, направляя огонь все выше, пока не начал стрелять по воздуху над аэростатом, и этот воздух неожиданно превратился в пламя. Горячее дыхание пламени устремилось к стрелку, а Майкл продолжал вертикально поднимать самолет и рывком заглушил двигатель. Лишившись тяги, машина прекратила подъем, на мгновение зависла и начала падать. Майкл нажал на рулевую педаль, выводя «сопвич» на классический разворот, и когда направил самолет прочь от аэростата, снова дал газ; созданный им огромный погребальный костер остался позади. Под собой Майкл увидел мелькание зелени: это Эндрю тоже круто повернул влево, едва не столкнувшись с шасси Майкла, и ушел почти под прямым углом.
С земли больше не стреляли: фигуры высшего пилотажа и ревущее пламя совершенно сбили с толку стрелков, и Майкл опять быстро укрылся за тополями. Сейчас, когда все кончилось, гнев его убывал почти так же стремительно, как возник; он осматривал небо над собой, сообразив, что столб дыма может послужить приманкой для «альбатросов». Но, если не считать дыма, небо оставалось чистым, и, перелетая через живые изгороди почти вплотную к ним, Майкл с облегчением поискал глазами Эндрю. Вот он, чуть выше Майкла, уже направляется к гряде, но одновременно движется наперехват.
Они встретились. Присутствие рядом Эндрю подействовало на Майкла успокаивающе; Эндрю улыбался ему и одновременно выражал насмешливое неодобрение: Майкл не подчинился приказу и совершил безумный подвиг.
Бок о бок они снова пролетели над немецкими окопами, презрительно оставив без внимания редкий огонь, а когда начали набирать высоту, чтобы пересечь реку, двигатель Майкла закашлялся и замолчал.
Майкл снизился к меловой поверхности. Двигатель ожил, взревел, машина перевалила через верхушку гряды, и мотор снова смолк.
Майкл колдовал над управлением двигателем, меняя подачу газа, переключая зажигание и шепча раненому «сопвичу»: «Давай, голубушка. Держись, старушка. Мы почти дома, милая».