Горячий 41-й год - стр. 73
– Ладно, Николай Иванович. Бесполезно. Иди, займись имуществом, оружием. Глянь в машине, что нам в хозяйстве сгодиться. Ну, ты сам знаешь, чего я тебе инструктирую. А этими я сам займусь.
Пнул сапогом офицеров и те послушно завалились на траву, а сам повернулся к машине и скатерти. Дюшкова позвал старшина и те успешно потрошили машину, а Петька увлечённо поил одну из немок. Закинув автомат за спину, угрожающе ворча Петька правой рукой подталкивал руку с кружкой ко рту немки и та послушно пригубив, стала давясь пить. Левой рукой мой подчинённый из-за спины обнимал немку, ладонью лаская грудь. Остальные две медсестры также, давясь, тянули сквозь зубы спиртное.
– Петька, стервец, прекрати, – солдат сконфузился и отдёрнул руку, а я угрожающе помотал пальцем.
– Товарищ майор, да я ведь… да ничего ведь. Товарищ майор, я ведь её не…. Нууу, блин, сочная сука она… рука так и тянется. Да не убудет от них…
– Петька…, – сделал тон более угрожающим, – я ведь не посмотрю на то, что мы вместе чёрт знает сколько. Смотри мне…
Повернулся и без сожаления, без всяких угрызений совести, выстрелил в связанных немецких офицеров. Не мы эту войну начинали и не им нас судить.
Увидев, как я спокойно и равнодушно пристрелил офицеров, немки под моим взглядом, стали более энергичнее и крупными глотками глотать спиртное, а выпив тут же протянули кружки за новой порцией.
Добыча была богатой. Один автомат, винтовка, два пистолета. В багажнике обнаружилось большое количество патронов и несколько гранат-колотушек. Было много провизии, заготовленной для пикника и спиртное. Но больше всего меня заинтересовала офицерская форма. Прикинул один мундирчик на себя и он оказался почти моего размера.
– Николай Иванович, прибери-ка мундирчики, но только так чтобы не измялись. Может пригодятся.
– Товарищ майор, всё. Готовы, – Петька стоял над голыми женщинами, которые были в явном отрубоне и лежали около скатерти в живописных позах.
– Ну, готовы, так готовы. Ты собери всю одежду, все тряпки. Скатерть тоже и в машину. Всё сожжём и пусть они голые идут к своим.
Через пятнадцать минут всё, что нужно было нам, было собрано и увязано в узлы. Всё остальное сложили в машину, оставив на берегу только тела убитых офицеров и женщин. Машину подожгли и пошли прочь. На Петьку, в качестве наказания я нагрузил по максимуму и тот терпеливо пёр на себе узлы, лишь вытирая рукой пот с лица.
Через два часа мы оказались на своей полянке. Стемнело и я опять отпустил домой старшину до утра. А сами плотно покушали, выпив для аппетита немного слабенького немецкого винца. Распределив между Увинарием и Петькой дежурство, легли спать.