Горячие ветры - стр. 28
Но Петя неожиданно для всех два раза негромко свистнул и к нему подбежала такса. Подняла умную морду и застыла в готовности выполнить любой приказ.
– Снимай связку! – приказал Пётр Зубареву.
Тот подчинился его властному голосу, но одну гранату, которую зажал в левой руке, оставил.
Политрук почти беззвучно спросил:
– Петруша! Ты что, хочешь, чтобы наш окоп проклятые фашисты отутюжили? А нас раздавили?
Петр отрицательно покачал головой. Он ловко прикрепил три гранаты на спину таксе, что-то прошептал ей на ухо, поцеловал прямо в морду и лёгким движением направил вперёд. Такса выползла из окопа и исчезла.
Все зачарованно смотрели: что же будет дальше?
Танки, освещённые солнцем, всё приближались и приближались. И они уже не казались маленькими спичечными коробками, но становились всё огромнее и огромнее.
Петя свистнул один раз, и к нему подбежала дворняжка Джульетта. Оставшиеся две гранаты он прикрепил к ней. И снова тот же прощальный ритуал. И снова лёгкое похлопывание по спине собаки перед расставанием.
Политрук удивлённо заметил:
– Петяша! Так у тебя на каждую собаку свой свист?
Пётр не успел ответить, как вдруг раздался взрыв, и шедший первым немецкий танк объяло пламенем.
– Эх, таксуля-таксуля! – плачущим голосом сказал Петруша. Может быть, встретимся с тобой когда-нибудь в раю.
Все находящиеся в окопе пригорюнились и сняли пилотки.
На втором танке открылся люк, из которого вылез удивлённый фашист. Он ловко спрыгнул на землю и быстро-быстро побежал к первому танку. Он хотел понять, в чем дело. Но испугался, что в танке взорвется боезапас, и тогда и он взлетит вместе с ним на воздух. Он быстро развернулся и побежал обратно. Бежал вприсядку, петляя. Боялся, что вдруг по нему откроют стрельбу.
Но политрук несколько раз опустил правую руку вниз, что означало «не стрелять ни в коем случае». Немец, видимо, подумал, что лидер-танк случайно подорвался на мине. Едва он захлопнул люк, и второй танк начал движение, как вдруг раздался второй взрыв – это Джульетта, благодарная за кормежку и внимание к ней, исполнила свой главный долг.
Страдание выразилось в глазах всех солдат. А у Петра показались слезы. Да он и не пытался их скрыть. Всеобщая любимица, ластящаяся ко всем, своей жизнью сохранила жизни солдат.
В идущем четвертым танке открылся люк и из него наполовину вылез немец, который стал махать руками и громко кричать:
– Ахтунг, минен! Ахтунг, минен[2]!
Первым повернул назад третий танк и на большой скорости стал удаляться с места столкновения.
Фашист, прежде чем спуститься в кабину, на несколько секунд замешкался и тут же поплатился за это. Зубарев прицелился и выстрелил. Фашист мешком упал внутрь танка.