Горячее северное лето - стр. 47

— Нет.

— Нет и все?

— Давайте я лучше расскажу вам про… ну, например, гигрограф. Вы знали, что в нем до сих пор используют человеческий волос?

— В наш век технологий?

— Именно так. Только натуральный женский волос лучше всего остального реагирует на изменение влажности. Подходят только волосы натуральных блондинок. Вот ваши в Росгидромете бы забраковали.

Таисия рассмеялась.

— И слава богу! Значит, где-то в мире живет блондинка, чей волосок живет и работает здесь, отдельно от нее, на полярном круге?

— Наверное, — хмыкнул Радов, — их, знаете ли, не подписывают.

— А пишут: «В изготовление этого гигрографа ни одна блондинка не пострадала»?

— Не пишут, — хохотнул Радов. — Да и волосы не силой отбирают.

— А как?

— Не знаю, честно говоря, — снова улыбнулся он. — Никогда не интересовался, как проходит отбор подходящих для гигрометра волосков.

— А здесь почему висит шапка-ушанка? — спросила Таисия, когда Радов повел ее к следующему прибору. — Кто ее носит?

— Ее носит гелиограф, — Радов указал на прибор на вершине столба.

— Этот стеклянный глобус?

Радов рассмеялся.

— Именно он. Гелиограф работает как лупа, только более мощная. Сегодня солнечно, и я снял с него шапку, которая защищает его от дождей и туманов. Пора работать, раз солнце в небе.

— Разве нельзя придумать что-то другое, кроме старой шапки ушанки? Козырек? Крышу?

— Все это мешало бы показаниям. Он должен регистрировать продолжительность солнечного сияния в течение дня и вокруг не должно быть преград, которые мешали бы солнечным лучам.

Таисия запрокинула голову и посмотрела на прозрачный шар, приставив к глазам руку.

— Бедняга.

— Почему? — удивился Радов.

— Ему, наверное, очень скучно во время полярной ночи.

Вместе с Таисией они заново обошли обе психрометрические будки, осадкомер, гололедный станок, при взгляде на который Таисия сказала: «Серьезно? Это же два столба и посредине проволока». Радов объяснил, почему термометров на почве обязательно должно быть три штуки и рассказал, как высчитывает осадки. Показал флюгер Вильда и, глянув на часы, понял, что время пролетело незаметно. Пора было снова снимать показания, о чем он и сказал Таисии.

— Как часто вы это делаете?

— Каждые три часа.

— Невзирая на погоду и время суток?

— Да.

— А если проспите?

— Я сплю чутко, как пилот, и точно знаю, когда вставать.

— А если заболеете?

— Я не болею. Но вообще, мы работаем посменно. В одиночку это выдержать нереально.

— Но вот уже второй день вы дежурите самостоятельно, — заметила Таисия.

Легкий ветерок трепал выбившиеся из-под шапки волосы. Она смотрела на него с прищуром, и Радову в такие моменты казалось, что она видит его насквозь.