Горячая точка - стр. 63
На моё мнение их можно было смело брать.
Но ночь прошла спокойно и никто не дал команду «обученному и опытному» грузинскому спецназу на проведение финальной части операции по освобождению. Да и день тоже прошёл спокойно. Приехал генерал Суконный. С ним, конечно, Володя Буйнов, неизменный «адъютант» генерала и ещё пару офицеров. Расположились в нашем штабе, в комнате для гостей, побросали свои вещи и убыли в городскую полицию. Там им полковник Мания выделил отдельный кабинет и мы перегнали к ним от нас радийку для связи с Командующим напрямую, минуя наш узел связи. А уже вечером поступило из Джихаскари первое обнадёживающее сообщение – террористы освободили первого заложника уругвайца, капитана Хулио Набак. Ну, что ж – процесс пошёл… Правда, грузины не озвучили Дорофееву на каких условиях он был освобождён.
Радовался я не долго, так как из городской полиции сообщили об обстреле группы грузинских полицейских в районе нашего 301 блок-поста неизвестными из автомата с насадкой для бесшумной стрельбы. Полицейские не пострадали, а я в течение последующих двух часов разбирался с этой стрельбой.
Ночь прошла спокойно и сегодня 23 февраля – наш, Военный праздник. И моё праздничное настроение даже не поколебало сообщение о минировании центральной школы Зугдиди. Тетенов быстро собрал группу разминирования, забрал свою сапёрную собаку и умчался в школу, а через полтора часа сообщил о ложном минировании.
Целый день я сидел у себя в кабинете у радиостанций и ждал каких-нибудь сообщений и грустил, вспоминая каждый праздник 23 февраля – как праздновал, как веселились. Наиболее яркие воспоминания были связаны с 23 февраля 1978 года, когда проходил службу командиром второго огневого взвода гаубичной батарее в Германии и мы праздник встречали на полевом выходе на полигоне Ютербог. На краю лагеря была расставлена большая палатка, накануне скинулись деньгами и к вечеру в палатке был накрыт богатый стол с обильной выпивкой. Много было тостом, песен под гитару. Смеха… Чего-то не поделив, сцепились между собой командир третьей батареи капитан Евминов и его командир взвода Боря Мусин, о голову которого комбат вдребезги разбил гитару и мы со смехом и шутками сначала растащили их в стороны и потом долго мирили, пока они не упали мертвецки пьяными, а утром не могли ничего вспомнить. Осталось даже несколько хороших, качественных фоток той офицерской пирушки. Вспомнился и 23 февраля 1988 года. Я уже был начальником разведки одного из учебных центров на Кубе. Вытащили столы на улицу перед домом, женщины быстро накрыли их заранее приготовленными и закупленными закусками. Вместе с семьями, с детьми, всем составом учебного центра дружно расселись. В нашем учебном центре тогда служил прапорщик, командиром взвода обеспечения и он был единственным среди нас, который повоевал в Афганистане командиром взвода. Правда, я не знал каким взводом он там командовал, то ли хозяйственным, как у нас, то ли строевым? Ходил ли он в рейды или отсиживался в базовом лагере? Не знаю. Хотя если судить по его внешности и как он здесь зарекомендовал себя – то вряд ли… Обычный тыловой прапорщик. Поговаривали, что он даже награждён орденом «Красной Звезды», но так ли это точно никто тоже не знал. Но всё-таки он служил два года в Афгане, что-то там видел, что-то пережил и наверно имел определённый боевой опыт, но справедливости ради надо сказать – никогда не кичился этим. А мы не были там и ничего не имели. Поэтому он заслужено воспринимал многие тосты, поздравления, обращённые к нему как к единственному среди нас боевому военнослужащему. По жизни у меня было и есть много принципов, которых я твёрдо придерживался, и один из них – «Сам не напрашивайся, но если посылают – езжай». Когда начинался Афган, я ещё служил в Германии. Срочно начали формировать сводные подразделения для посылки в их в Афганистан. Стали выдёргивать офицеров и прапорщиков, среди которых было много моих товарищей и сослуживцев. Ждал вызова и я, но сия чаша миновала меня. Почему не предложили мне ехать – не знаю? Я ведь был хорошим командиром взвода и пользовался авторитетом не только среди сослуживцев, но и у командования части. В Союзе, когда служил в Свердловске, несколько раз был в шаге от того, что меня вот-вот пошлют, но не суждено было. Всегда в последний момент что-то у командования не складывалось, или ещё что-то мешало им принять решение и мне отказывали, или посылали другого. Я же по своему активному характеру, воспитанный на советских книгах и фильмах о войне, довольно близко принимал к сердцу этот пробел в своей военной биографии…