Город в кратере - стр. 22
Дверь открылась – выглянул человек лет пятидесяти, худощавый и неулыбчивый, с взлохмаченными соломенными волосами.
– Нина Авдотьевна? – осведомился он. – Пётр Андреевич Крылов, начальник цеха. Мне позвонили с проходной, сказали, вы идёте.
У Нины Авдотьевны отлегло от сердца. Она пожала протянутую руку, улыбнулась и отважно шагнула в жаркий мрак, наполненный сполохами и криками.
Надпись на клетчатой странице, ровная, аккуратная, неторопливая. К ней пристали частицы засушенного цветка.
Никогда не знаешь, за каким углом окажется предназначенная тебе кроличья нора. Многие ищут её всю жизнь, и только в конце выясняется, что она всегда была рядом, только руку протяни.
Чтобы ищущий не разуверился, нора иногда посылает намёки, знаки. Для окружающих это просто осколок повседневности, не несущий в себе ничего. Но сам адресат обычно улавливает посыл, пусть не всегда сразу и пусть не всегда осознанно.
Происходит это чаще всего незаметно для окружающих, потому что люди едва успевают прожить свою собственную жизнь, им совершенно некогда заметить, что у того, кто рядом, изменился цвет глаз. А если замечают и даже находят силы для вопроса, то человек, опьянённый новым пониманием, говорит что-то про осень, и ему верят, потому что на неверие нет времени.
И главное, никто не понимает, что в этот момент он обрёл новые силы, чтобы двигаться дальше – вперёд и вперёд, до тех пор, пока не окажется на краю долгожданной норы, падения в которую боится больше всего на свете…
12.
Анатолий Павлович по обыкновению был не в духе.
В этот раз причина была необъяснимого свойства: стена отторгла дипломы, часы и фотографии. Анатолий Павлович сидел за столом и смотрел в окно, и тут на Бердина всё упало. Рамка клюнула в плечо, а часы ощутимо приложили по затылку.
Редактор вздрогнул и досадливо поморщился: грамоты и фотография с автографом писателя остались без стекла.
– Это что ещё такое… – он потрогал маленькие дырочки, постучал по стене. Почесал затылок. Вздохнул. Снова постучал. Потом достал из верхнего ящика стола молоток и заново приколотил атрибуты своей власти. Они не провисели и десяти минут, причём в этот раз стена умудрилась выплюнуть гвоздики, которые зловеще просвистели над редакторской головой.
Бердин вскочил и потряс кулаками. Враг был невидим, а потому неуязвим.
К сожалению, другие участки кабинета плохо подходили для создания красного уголка. Расчёт был на то, что собеседник, сидя напротив, сможет созерцать и осознавать. Поэтому Анатолий Павлович решил проявить твёрдость и снова достал молоток.