Город в конце времен - стр. 92
А еще можно прибегнуть к последнему средству, принять решение прямо сейчас.
В отчаянии он закрыл лицо ладонями, плотно надавливая на зажмуренные глаза. Ну точно, последние шарики закатываются за последние ролики. И вываливаются из головы, катятся, катятся прямиком к решетке уличного стока – теряем контроль, теряем контроль…
Нога дернулась и ударила по старому матросскому рундучку, где он хранил реквизит старых номеров: свою историю – и то, что некогда принадлежало матушке и отцу.
Камень.
Он еще раз пнул рундучок ногой, разряжая скверную энергию.
Крысята следили за хозяином: ни капли сна в глазах, полная неподвижность, только усики шевелятся.
– Да я знаю, зна-аю, – успокаивающе протянул он.
Пора связать воедино прошлые моменты – выяснить, на месте ли камень. Волшебный ящичек, волшебный камень – если не считать того, что Джек доподлинно знал, что волшебство тут ни при чем.
Весь секрет в памяти. Да только не всегда получается вспомнить…
Он встал и потянулся к защелке. Нет, так крышку полностью не откинуть, придется оттащить рундучок от стены. Джек ухватился за края, и тут пальцы что-то задели. Он нахмурился, сунул руку поглубже, силясь вспомнить, что же он спрятал за задней стенкой – и выудил черную альбомную папку, по типу тех, с которыми ходят студенты художественных училищ, размером тридцать на восемнадцать дюймов, завязанную узкими грязными ленточками.
Тесемки он распустил мгновенно – Джек вообще был с узлами на короткой ноге.
В папке лежало с десяток рисунков, выполненных на плотной бумаге вроде ватмана. Отчего-то они выглядели знакомыми. На первый взгляд верхний рисунок изображал носы трех кораблей, пересекавших черные морские волны, наподобие океанских лайнеров на старых плакатах. Однако носы эти были слишком тупыми, массивными, а море – догадался он – на деле являлось горной страной, так что эти три объекта вовсе не были кораблями. В противном случае их размер должен был быть просто исполинским – десятки, а то и сотни миль в высоту.
Кто-то – не Джек – нанес штрихи, намекавшие на некие детали внутри изогнутых форм: тонкие линии и целые блоки теней. Из центрального, наиболее массивного объекта росла узкая башня или мачта. Нет, тут явно что-то архитектурное, к кораблям отношения не имеет.
Он отложил первый лист – тот скользнул на пол с глухим гулом – и, поджав губы, взялся изучать второй рисунок. Очень неприятное впечатление. Позади всех трех объектов, на сей раз выполненных в уменьшенном масштабе, вырастал сплющенный шар, растушеванный цветными карандашами, даже акварельными красками – и занимавший чуть ли не весь лист. Этот придавленный шар – эллипсоид – по краям был залит темно-красным огнем, а центр замазан черным восковым мелком. Замазан надежно, в несколько слоев. Когда Джек поставил рисунок под правильным углом, чтобы он не отражал свет, эллипсоид стал похож на глазное яблоко с протуберанцами огня вместо век и ресниц. А вокруг этого глаза – нечто вроде неба, но только впечатление оно производило больное, гниловатое: фантасмагорическая мешанина темных колеров и текстур, подчеркиваемая многоцветными витыми зигзагами.