Город - стр. 5
Песок, затем огромная бескрайняя водная гладь наполненная шумом ветра, плеском волн, до самого горизонта, в городе нет таких водоемов.
После темнота густых чернил там вверху с вкраплениями просыпанного жемчуга, вы видели ночное небо, доктор? Сколько бы я не всматривался ввысь данного беспредельного пространства, я ощущал дрожь.
Наверное, так выглядит ночь, это тот древний источник наших страхов подталкивающих в спину. Холодный лед вечности, там мерцает просыпанный жемчуг, это после станет звездами. Они огромны и далеки, а может это просто свет, упорно рассекающий толщу времени и когда-нибудь нам достанется одна чернота ожидания начала, еще холод и непостижимое расстояние пустоты.
Город рассеивает ночь, и мы не знаем, каково быть на самом деле, на краю мира, созерцая звездное небо.
Старина честное слово не знаю. Нет резона делать ставку на твердь земную, даже если вы и полезете в самую глубину океана, выдержит ли рай катастрофу? уточню, планета.
Далее, пойми в вашей концепции города, богу нет места, вы уверены, что воспроизведя определенное количество биомассы по образу и подобию, вы создадите улучшенный вид без изъянов, где душа? Та главная штука, что всевышний нам оставил для связи с собою. Или в комплекте человека нового отсутствуют подобные детали?
Да согласен, подобные наработки, конечно, будоражат воображение, эдакие залеченные с конвейера и начинается синтез таинства, переходящий в симбиоз бытия, эта партия лишена цветов, спрошу еще раз, где душа?
Или вы пытаетесь изменить самую суть человека?
Борода ты много выпил. Идеальный мир, разве идея плоха? Какими мы должны быть, чтоб соответствовать стандартам грядущего мира? Мы возьмем, оставим, создадим, воспитаем, только лучшие качества, дарованные им, припомни старина, кто мы сейчас и каковыми были наши пращуры?
Пуля выпущенная в черноту неизвестности, каков шанс? Вы говорите, далеко, словно произносите завтра, а я уточняю миллиарды лет с тем железом и двигателями, что есть в наличии.
Обед в Претонее на краю вселенной возможен ли он?
Обыкновенная авантюра, оправданная неумолимостью конца всего, это не сорок дней шторма, это не сорок лет пустыни.