Город семи грехов - стр. 6
– Рабом?
– Да, когда-то я и сам имел слуг, но я никогда не обращался с ними так, как обращались со мной мои хозяева. За малейшее неповиновение меня бросали в помойную яму на три дня или били до потери сознания розгами. А самое отвратное было есть с ладоней вельмож восточные сладости, и самое ненавистное – слышать их ухмылки и смех.
– И ты всё это терпел? Неужели у тебя хватало сил терпеть всё это?
– Я позабыл, кто я есть, и всё стало для меня несущественным. Ночь сменяла день, солнце луну, но для меня не было их, ибо я потерял счёт дням рабства своего. Но однажды в подвал, где спали я и другие рабы, вошли стражники и сказали, что султан умер от странной болезни и нас по велению нового правителя отпускают на волю. И уже через мгновение я покидал большой город, где был рабом. Некие люди дали мне скудную одежду и немного еды. Но тогда…
– Что, что тогда? Не молчи, Антоний!
– Но я не знал, куда мне идти. Моё тело ещё болело от ударов плетей, и душа всё не возвращалась ко мне. Я присоединился к циркачам, которые путешествовали большим караваном. Я проехал с ними много вёрст, был в таких городах, где женщины ходят в высоких головных уборах, а мужчины в стальных доспехах. Мы останавливались на ночь в маленьких трактирах посреди дороги, где за столами пьяные пастухи распевали песни о лугах, на которых цветут жёлтые лилии. Но не долго пробыл я среди циркачей: прока им от меня не было никакого, и они оставили меня посреди поля синих цветов. И двинулся я тропами через луга, леса, переправлялся через реки. Моей пищей были жёлуди и корни растений. Моё тело исхудало, а руки были изрезаны и исколоты колючими ветвями шиповника. В один пасмурный день я вышел к полуразрушенным стенам города, что были мне знакомы, ибо именно этим городом я когда-то владел, получая все возможные наслаждения. Радость и слёзы были со мной, когда я вступил на главную городскую площадь. Но на этот раз меня встретили голодные люди в рваных одеждах. И сказал я им, что несколько лет назад правил в этом городе, но никто не верил мне, все лишь смеялись надо мной, ведь я был ещё беднее их: мои ноги были обмотаны чёрными тряпками, а тело едва прикрывала мешковина. И когда одна женщина, подойдя ко мне, сказала, что я действительно бывший властелин города, все стали бросать камни в меня, даже дети бросали и старики. Я молил о пощаде, но слышал лишь обвинения за их голод и нищету. Еле держась на ногах, весь в крови, я выбрался из когда-то прекрасного и богатого города. Навстречу мне попался мальчик, я протянул к нему свои руки, моля о помощи, но он лишь плюнул мне в лицо.