Город, которым мы стали - стр. 65

 их, и чувствовала. Она хотела сражаться так же, как и тот, кто их произносил, – а он точно в тот миг где-то сражался. И она каким-то образом это поняла. Чужая агрессия наполнила ее столь ужасной, всепоглощающей яростью, что она пошла в свою комнату и разорвала на части подушку. На нее это было не похоже, совсем. Айлин никогда не отвечала ударом на удар. Однако этим утром она порвала подушку и, поднявшись среди перистых ошметков, ощутила сильнейшее желание отправиться в город. На волне той ярости она ощутила себя настолько сильной, что впервые за многие годы попыталась это сделать.

И потерпела неудачу. Снова.

Однако теперь Айлин опять чувствует, как в ней пробуждается тот странный гнев и та сила. Да кто такая эта женщина и как она смеет смотреть на нее сверху вниз? Ей здесь не место, Айлин это знает. Пусть Айлин и боится города, но Статен-Айленд – это ее остров, и она не потерпит, чтобы кто-то грозно нависал над ней на ее же земле.

Но прежде чем Айлин успевает открыть рот и пролепетать сокрушительное: «Пожалуйста, уйдите, иначе я сейчас позову полицию», – Женщина в Белом наклоняется поближе и с ухмылкой смотрит на нее.

– Ты – Статен-Айленд, – говорит она.

Айлин вздрагивает. Ее удивляют вовсе не слова, а то, что их произнес кто-то другой. Женщина тихонько смеется, ее глаза бегают, разглядывая лицо Айлин, словно впитывая ее потрясение. Затем женщина продолжает:

– Забытый и презираемый, когда о нем все же вспоминают. Тот боро, который никто, даже его жители, не считают «настоящим» Нью-Йорком. Однако же поглядите! Каким-то чудом, несмотря на их пренебрежение и презрение, ты смогла развить достаточно самобытную культуру и пережить рождение. Сегодня утром ты услышала, как остальной город воззвал к тебе. Разве нет?

Айлин отступает на шаг. Просто чтобы освободить личное пространство.

– Я не… – Но ведь так все и было. Она слышала. Она слышала грубый, непокорный, требовательный призыв и даже попыталась ответить на него. Так она и оказалась у парома. Она замолкает на середине фразы, потому что ей не нужно ничего говорить. Женщина в Белом знает Айлин так же хорошо, как Айлин знает свой остров.

– Ох, бедняжка, – говорит Женщина, и выражение ее лица сменяется с алчного на ласковое так быстро, что гнев Айлин испаряется. Остается лишь быстро растущее беспокойство, вызванное присутствием этой женщины. – Волей-неволей ты чувствуешь правду… но ты одна среди ее просторов, верно? Одна маленькая автотрофа, плывущая среди зеленого моря себе подобных, убежденная в собственной незначительности, даже несмотря на то что ты угрожаешь существованию сотни миллиардов реальностей. Я бы пожалела тебя, не будь ты так опасна.